1Через год будут торжества по поводу 1150-летия Смоленска. С упованием на поддержку президента и правительства и в соответствии с федеральной программой уже почти пятилетку ведутся патриотические речи об «осознании значимости собственной истории, понимании важности для страны события, способного подчеркнуть богатство, уникальность и величие государства» и превратить «Смоленск в визитную карточку всей России».
А вот предварительные предъюбилейные итоги.
«Область разворована. Она в упадке».
Такой вывод через четыре месяца после вступления в должность огласил глава Смоленской области А.В. Островский на встрече с боевыми летчиками Великой Отечественной войны и защитниками мирного неба Родины.
Об этом же кричит и сама земля, на которой тысячи лет живет русский народ. Многие его поколения растили на этой земле хлеб, строили деревни, села и города, защищали ее от захватчиков. Сегодня пребывающие во власти делают вид, что они тоже считают себя наследниками героических предков, и в их честь по памятным датам устраивают казенные празднества.
Например, только что отметили 200-летие Бородинской битвы в Отечественной войне против нашествия европейских захватчиков во главе с Наполеоном. В Смоленской области вспоминают о таких нашествиях по оставленным следам. И набатным колоколом звучит тревога: как ныне распорядились наследием великой державы?
Ветеран сельского хозяйства Сергей Андреевич Панков рассказывает:
– Бабки всегда пугали, если внуки провинились: «Сейчас французам отдадим». И этого слова мы боялись как огня. Наша деревня Пнёво расположена на большаке, на Старой Смоленской дороге. По ней завоеватели шли на Москву. И для жителей деревни французы надолго стали пугалом. А сами разделили участь всех, кто лез к нам с огнем и мечом. На территории нашего колхоза имени Калинина находятся шесть больших курганов, там французы похоронили своих солдат, они погибли здесь в одном из сражений с оборонявшейся русской армией.
А вокруг продолжалась жизнь. Крестьяне опахивали курганы и выращивали пшеницу, рожь и другие злаки – поля ровные, плодородные, на протяжении веков кормили свой народ.
И только в наше время наступило одичание. Я побывал 25 сентября в родных местах, пора бы за годы «реформ» привыкнуть, но всякий раз от увиденного сердце кровью обливается. Вокруг «французских курганов» уже не хлебные поля, а бурьян, кустарники и березки. И в зарослях – развалины.
А это я уже видел в детстве. Мне было пять лет, когда пришли фашисты. Помню ужас, как они бомбили Соловьёву переправу, скопление наших войск. В другой раз помню, после боя наступила тишина, и мы, мальчишки, пошли на зимник, где была схватка в штыковую. Всю жизнь возникает перед глазами – лежат русский и немец, друг друга насквозь пронзили штыками... Наши предки, мой отец шли на смерть с верой, что жертвы не напрасны. И они оправдывались в веках. Так было и в этой войне. В сентябре 43-го с ликующей радостью встретили освободителей и сразу принялись за восстановление. Пахали на волах, на себе, но пела душа. Деды ходили за плугом. Мальчонкой я на лошадях возил сено. Дети собирали семена дикого клевера. Наша школа собрала пять мешков, отдали сеять. Женщины жали хлеб серпами. И чуть что – песня.
Освобожденные края были все в руинах. Но государство, весь народ бросили силы на восстановление. В нашем колхозе была одна грузовая машина, но вскоре после Победы пошли новые тракторы, комбайны и другая техника. В течение нескольких лет все поля вернули в севооборот.
Сегодня как будто вновь война прокатилась по нашему сельскому хозяйству. Сплошное запустение и разруха. Однако нынешнее состояние совершенно несравнимо с послевоенным, с победным. Тогда каждый день все силы – восстановлению. А теперь вот уже 20 лет ничего не предпринимается, а продолжается погром. И не надо думать, что на Западе теперь все записались в наши друзья. Те, кто шел на нас еще вчера, хотя бы и «холодной» войной, только радуются, что сами разрушаем свое сельское хозяйство.
В моем родном Кардымовском районе развивались и постоянно улучшали жизнь трудящихся 12 крупных прибыльных хозяйств. Сейчас ни одного нет. В нашей деревне Пнёво был очень хороший колхоз имени Калинина, его разорили дотла. Деревня благоустраивалась, в ней до «реформ» насчитывалось 136 домов. Из них уцелело 15 домов. В одичавшем, бесплодном теперь краю.
С такой же болью С.А. Панков рассказывает о «столичном» Смоленском районе, которому он посвятил более 40 лет своей трудовой жизни. Как обычно в таких головных районах, производство строилось в расчет
е на возможно большее удовлетворение потребностей областного центра в свежих продуктах питания с близкой доставкой. Однако и это не спасает от прихватизаторского разбоя. Сергей Андреевич дал обстоятельный анализ разрушений в районе, который можно приобщить к общему обвинительному акту по антинародным «реформам» в стране. Волею счастливого случая здесь уцелели 6 прежних общественных хозяйств, а 25 уничтожены. Из 250 фермеров сегодня борются за выживание лишь восемь. Соответственно разрушены производственные мощности и многократно урезана продукция полей и ферм.
Однако Путин уверяет, что все о’кей. Так и напечатано в его предвыборной статье 30 января 2012 года: «Аграрный сектор нашей экономики демонстрирует за последние годы хорошие темпы роста». А именно роста и не было за годы его правления. Под возгласы о национальных проектах и государственных программах, в которых не как-нибудь, а первой целью застолбили «устойчивое развитие сельских территорий, повышение занятости и уровня жизни сельского населения». Однако в действительности произошло опустошение сельских территорий, как о том с болью свидетельствуют и жители издревле обжитой Смоленщины, родного уголка Александра Трифоновича Твардовского. Полковник авиации, депутат Починковского районного совета Николай Васильевич Папалога рассказывает:
– Отлетал 29 лет на истребителе. Раньше я сверху наблюдал – везде пасли стада. Четко просматривались поля. Но давно уже эти поля заросли бурьяном, среди которого березки в четыре-пять метров высотой. Значит, даже с сенокосилкой сюда никто не заглядывает. Кормить некого – скота нет. Люди лишены работы. Я присягал Отечеству и народу, обеспечивал военную безопасность. Мне ясно, что нужна и продовольственная безопасность, а она уничтожена. Значит, в целом обороноспособность страны подорвана.
* * *
Вот так и разрушаются ее неотъемлемые части. Перед глазами выразительный пример. Безобразия творятся с сельским хозяйством, с полями, среди которых «эффективные собственники» теперь бомбят военный аэродром Шаталово. Летчик-истребитель Н.В. Папалога бьется против громил:
– Просто так выброшено более миллиарда рублей на разграбление. Только со стоянки истребительного полка вывезли в Питер 1100 железобетонных плит по 25 тысяч рублей каждая. Я поднял материалы о воровстве горюче-смазочных материалов. Выступал в комитете по обороне Совета Федерации, за круглым столом вместе с Илюхиным в Государственной думе. Писал письма в министерство обороны и президенту. Вчера получил ответ от департамента по социальным отношениям при президенте: «Ваше обращение послано министру обороны и главе администрации Смоленской области». Что глава области сделает, если это земля министерства обороны? А мы, налогоплательщики, смотрим, как миллиарды летят непонятно куда. Со всей нашей земли. Крестьяне платят налоги за землю, которую используют ловкие люди. Я прошел двенадцать судов по земельным делам и доказал, что вполне возможен простой порядок возвращения земли тем, кто на ней работает.
Но это никому во власти не надо, потому что в мутной воде очень хорошо ловить карасей. Я считаю, государевы мужи должны подумать не только о себе, свои карманы они уже набили, но и о народе. Как депутат, я наведываюсь к избирателям и иногда по два-три дня не могу прийти в себя. В какой нищете живет народ!
Так оборачиваются обещания и государственные программы социального развития, повышения жизненного уровня, культуры села. И великое культурное и историческое наследие не смущает прихватизаторов, они продолжают ковровые бомбежки и заповедных местностей. В Смоленске установлен замечательный памятник великому советскому русскому поэту Александру Твардовскому и его герою Василию Тёркину, которые победили в войне ради жизни на земле.
* * *
И какую жизнь устроили «реформаторы» в родных краях поэта, в том числе в уголке, где он вырос и набрался богатырских сил для литературного и ратного подвига? Первый секретарь Починковского райкома КПРФ Анна Ефимовна Никитенкова говорит:
– Мой дедушка Фёдор Петрович Володченков был знаком с Твардовским, жил недалеко от его родного хутора Загорье. Рассказывал о нем. Читал наизусть полностью поэмы «Василий Тёркин», «Страна Муравия» и другие, много стихов. В народе любили Александра Трифоновича, а уж земляки тем более им гордились, берегли всё, что связано с ним. Поэт не забывал родовое гнездо, деревню Сельцо, выделил средства на строительство Дома культуры, в котором был открыт Музей Василия Тёркина.
Описанное в поэме «Страна Муравия» путешествие крестьянина в поисках лучшей жизни начиналось и завершилось в нашем краю. Особенно это понимается теперь. Здесь совхоз «Починковский» развивал все отрасли производства. Собирали хорошие урожаи, люди жили в достатке. Использовались все земли, не пустовало ни клочка. Много продукции давали животноводческие фермы – крупный рогатый скот, свиньи, овцы.
И всё шире разворачивалась стройка. Двухэтажные дома, восьмилетняя школа с большим музеем Твардовского, детский сад, большой спортивный комплекс, прекрасная гостиница, два магазина,
служба быта – всё было создано для работников села.
А теперь? В деревне Сельцо осталось лишь несколько домов. От животноводческих ферм остались только железобетонные опоры. Спортивный комплекс разобрали сразу после начала приватизации. Разорили двухэтажные дома. Гостиницы теперь нет. Школа и детский сад пустуют. Трех школьников возят на учебу за двадцать километров. Все молодые семьи с детьми побросали добротные дома и переехали в крупные поселки, где сохранилась школа.
Раньше все праздничные мероприятия проходили возле Дома культуры, перед которым был выкопан пруд, где плавали лодочки. Теперь здесь болото и разваленные двухэтажные дома. Оба магазина ликвидированы – один раз в неделю сюда приезжает автолавка. Бывший директор совхоза открыл лесопилку, но пилорама сгорела.
Долго я была начальником районного отдела культуры, мы максимум внимания уделяли сохранению памятников истории и культуры. На культуру везде выделяют мало средств, а у нас в Починковском районе вообще культуру ненавидели. Я пыталась в Починке открыть музей имени Твардовского, для этого подготовили помещение. Но меня уволили из-за моей «неправильной» партийности. Мне было сказано принять всех в «Единую Россию», но я осталась коммунистом. Меня уволили, а через два дня подготовленное для музея помещение глава района отдал своему сыну под игровые автоматы.
В Доме культуры деревни Сельцо случился пожар, пришли в негодность подлинные рукописи ранних стихов Александра Трифоновича, фотографии и другие экспонаты. Я подозреваю, что это был поджог с целью скрыть незаконное расходование средств, выделенных на ремонт Дома культуры. Восстанавливать его никто не собирается. Нет даже ставки заведующего. В Сельце и еще пяти относящихся к нему деревнях осталось едва сто жителей. В этот центр памяти родных мест Твардовского даже не привозили прибывших на его 100-летие гостей. Чтоб не увидели пепелище.
Далеко окрест простираются покрытые дикими зарослями бывшие плодородные поля. Такими же их увидел прибывший в места детства вместе с наступающими частями Красной армии Твардовский. Советский народ вышвыривал со своей земли фашистских захватчиков и сразу принимался за ее возрождение.
А.Е. Никитенкова завершает рассказ:
– По воспоминаниям бабушки я знаю, с каким энтузиазмом жители заново отстраивали нашу деревню. На коровах привозили бревна, и дома росли. А сейчас в дедушкиной деревне Луговатое осталось пять домов, из них только в двух живут пока. Но народ до сих пор надеется, что можно сначала остановить этот развал, а потом… Но для этого он должен вернуть свою власть.
Чтобы заново отстраивать страну своей мечты, Страну Муравию.
* * *
Только на земле такой светлой мечты могла рождаться такая светлая поэзия и такая светлая песня, которую пел весь мир, с которой шли сквозь огонь и пришли к победе. Песня Михаила Васильевича Исаковского «Катюша» – гимн девичьей любви и всесокрушающего возмездия фашистским захватчикам. С самого начала вливались в народную войну одна за другой бессмертные песни – «В лесу прифронтовом», «Огонек», «Ой, туманы мои» и другие.
Их истоки были здесь, в деревне Глотовка Угранского района. После изгнания фашистов Михаил Васильевич побывал на ее пепелище – об этом до сих пор скорбью солдата сжимает сердце песня «Враги сожгли родную хату».
Секретарь первичной организации КПРФ учительница Мария Владимировна Тюняева воспроизводит сегодняшнюю обыкновенную трагедию. Многолетним трудом победителей восстали из пепла и родные края талантливейшего поэта-песенника, выразителя высоких душевных богатств народа. Но в результате антинационального переворота оборотни превратили в руины и самые легендарные песенные места. В родной деревне лауреата двух Сталинских премий, Героя Социалистического Труда М.В. Исаковского сегодня живут три одиноких престарелых ветерана.
Древняя русская земля подарила миру многих славных людей. В их честь установлены памятники. Но все лучшие сыны народа не думали о внешнем почитании, у всех одна простая забота – жила бы страна родная. А сегодня обманом захватившие и удерживающие власть «эту» страну утюжат танковыми гусеницами «реформ». Именно преграждавшие путь завоевателям центральные области России подвергаются первоочередному и наибольшему разрушению.
В Смоленской области при народной власти неуклонно росло сельское хозяйство и улучшалась жизнь. Щедро плодоносило около 1 миллиона 500 тысяч гектаров посевных площадей – сегодня из них еще не заброшено и не покрылось дикой растительностью лишь около 450 тысяч гектаров, всего-то 30%.
Область развивала животноводство, содержала около 770 тысяч голов крупного рогатого скота. Сегодня статистика показывает лишь 138 тысяч, меньше пятой части прежней отрасли.
Свиней имели 390 тысяч, а через два десятилетия капиталистического свинства уцелело только 85 тысяч, примерно каждая пятая хрюшка.
Такова же участь овец и коз: их было около 160 тысяч, а ныне числится 35 тысяч, немногим более пятой части.
Тут в связи с юмористическими заверениями Путина о хороших темпах роста аграрного сектора за последние годы следует подчеркнуть, что в эти годы продолжался разбой.
Так что пока новая метла по-новому метет, у назначенного ныне на роль губернатора А.В. Островского есть все основания и смелость верить глазам своим: «Область разворована. Она в упадке».
Как ни при каком за всю историю нашествии гитлеров, наполеонов и иных грабителей и убийц, охочих до наших жизненных пространств и богатств.
Впервые за тысячелетия эти пространства становятся безжизненными для своего народа. И в Смоленской области за два десятилетия ввергнутые прихватизаторами в одичание благодатные земли обезлюдели, сельское население сократили с 373 тысяч до 269 тысяч – на 109 тысяч. Геноцид продолжается и в городах. Без войны, без повального мора, без природной катастрофы. Только из-за безумной алчности и расточительности ничтожной кучки самозваных «частных собственников» созданных народом богатств.
И сегодня, придя на руины поселений своих предков, великий русский поэт М.В. Исаковский мог бы сказать:
«Свои сожгли родную хату».
Фёдор ПОДОЛЬСКИХ
