3В Ингушетии возник острый конфликт между судебной системой республики и президентом Юнус-Беком Евкуровым. Совет судей Ингушетии обратился к главе Российского государства Дмитрию Медведеву с жалобой. В документе говорится, что ингушская исполнительная власть оказывает давление на судебную систему, а Евкуров дискредитирует судей, обвиняя их в коррупции и недобросовестности: «Начав с критики отдельных судебных решений, президент постепенно стал необоснованно обвинять всю судебную систему в коррупционности и потакании лицам, причастным к террористической деятельности. Из его многочисленных публичных заявлений следует, что все усилия по нормализации общественно-политической обстановки в республике ни к чему не приводят из-за якобы противодействия судебной системы. В некоторых выступлениях президент Евкуров Ю-Б.Б. прямо заявляет, что судьи, оправдывающие террористов, хуже десяти хаттабов, что только в течение первой недели после совершения на него покушения, судьи отпустили на свободу сотни преступников».
Копии жалобы направлены председателю Верховного суда России Вячеславу Лебедеву, Генеральному прокурору Юрию Чайке и полпреду президента в Северо-Кавказской федеральном округе Александру Хлопонину.
Председатель Совета судей Ингушетии Магомед Даурбеков полагает, что главной мишенью развернутой Евкуровым кампании является председатель ингушского Верховного суда Михаил Задворнов, назначенный на эту должность в 2007 году. По его мнению, Задворнов (он бывший глава Тюменского областного суда), не связанный с местной системой тейпов и кланов, способен организовать принципиальную и независимую работу судов. А президента Ингушетии якобы вводят в заблуждение имеющие на него влияние руководители республиканских МВД и ФСБ.
В свою очередь Евкуров категорически опроверг эти обвинения и также обратился в Верховный суд с требованием провести проверку деятельности судебной власти и председателя Верховного суда Ингушетии Задворнова. В интервью «Коммерсанту» ингушский президент обрисовал свое видение ситуации. По его словам, вступив в должность в октябре 2008 года, он сразу обратил внимание, что судьи составляют «некую касту, которая творит, что хочет»: «Любое решение мог получить любой человек за определенную цену. Так, например, переселенцы из Чечни приобретали статус беженцев. Бумажки, которые позволяли требовать пособие, конечно, выдавались за деньги…Но это вопрос, конечно, мелкий по сравнению с тем, что на свободу по решению судов выпускались бандиты». Производят впечатления и приведенные Евкуровым данные по делам о коррупции: из подсудимых по 37 коррупционным делам в прошлом году ни один не получил реального срока заключения: «Они украли по 90, 100, 125 миллионов рублей, а их осудили условно либо оштрафовали на 300 или 500 тысяч рублей». Однако судьи утверждают, что ни один из их приговоров не был отменен Верховным судом РФ. А оправдательные приговоры – результат некачественной работы следствия.
Конечно, ситуацию в Ингушетии нельзя назвать типичной для России. Помимо фактически развернутой войны с боевиками и наличия своеобразных клановых отношений, что характерно и для других северокавказских республик, Евкуров наиболее резко и откровенно пытается преодолеть обременительное политическое наследие своего предшественника на посту президента – Мурата Зязикова. Хотя откровенность эта, безусловно, относительная. Ни для кого не секрет, что Зязикова по существу убрали из республики, когда положение в ней стало критическим. Но никаких официальных негативных оценок федеральной власти деятельность Зязикова не получила. Так что объективно говоря, у Евкурова куда меньше возможности контроля над судебными органами, нежели у его коллег-соседей. Потому именно здесь такой конфликт вообще стал возможен.
Однако если следовать Конституции, ни Евкуров, ни главы любых других регионов, ни президент Российской Федерации вообще не имеют право вмешиваться в дела правосудия, ибо по закону судебная власть независима от исполнительной. Об этой независимости любит напоминать юрист по образованию Дмитрий Медведев. Но российские реалии таковы, что им куда более соответствует ставшее нарицательным понятие «басманное правосудие», нежели любые рассуждения о независимости.
Ну а в неспокойной Ингушетии все куда драматичнее. Так, 10 июня прошлого года в Назрани по дороге на работу была убита заместитель председателя Верховного суда республики Аза Газгиреева. По версии спецслужб, за этим преступлением стоят боевики. Между тем Газгиреева считалась одним из наиболее «приближенных» к президенту Евкурову судьей. Менее чем через две недели было совершено покушение на самого Евкурова.
Иными словами, под контроль судебную систему пытается взять (а порой и берет) не только исполнительная власть, но и криминал, на Кавказе зачастую связанный с терроризмом. Впрочем, криминал нередко оказывается тесно связан и с самой исполнительной властью, и с правоохранительными органами. А независимым и справедливым суд, гарантированный Конституцией, остается лишь на бумаге.
Павел СВИРИДОВ.
