1Книгу, написанную мною несколько лет назад, предварял афоризм:
Искусство не замечать ренту в России принадлежит власти.
Искусство присваивать ренту принадлежит олигархам.
Искусство выживать без ренты принадлежит народу.
Прошло немного времени с тех пор. Но за этот короткий период мировая экономика и экономика России претерпели весьма заметные изменения.
Мировая цена нефти неуклонно росла до июля 2008 г. и достигла 140 долл. за баррель. Соответственно с ростом цен на нефть увеличивалась горная и ценовая рента, росли поступления от нефти в бюджет. С 2004 г. за счет ренты в России начали создавать Стабилизационный фонд, который в 2007 г. разделили на резервный фонд и фонд национального благосостояния. Правительство РФ перешло на трехлетнее планирование федерального бюджета, в котором была заложена концепция «ненефтегазового» бюджета.
Нефтегазовые доходы сперва отчуждались от народа в создаваемые фонды (резервный и национального благосостояния), потом частично возвращались в бюджет из резервного фонда в виде трансфертов. Все эти годы бюджет верстался и исполнялся со значительным профицитом, который тоже пополнял создаваемые фонды. Одновременно нас убеждали, что трогать эти фонды нельзя, что они являются стерилизацией денежной массы для защиты от инфляции. Но тем не менее инфляция все эти годы была выше темпов роста мировых цен на нефть. Долго шли публичные споры о направлениях использования средств «копилочных» фондов, которые таяли от инфляции. Наконец нашли «достойное» применение этим фондам. На их средства закупили облигации американских компаний, в том числе и тех, которые в числе первых обанкротились и положили начало нагрянувшему с осени 2008 г. мировому финансовому кризису.
Благодатные «тучные» годы, с позиции мировых цен на минеральные ресурсы, в особенности цен на нефть, благородные и цветные металлы, алмазы и др., способствовали развитию сырьевой экономики в России, которую, по совокупности, следует называть капиталистической экономикой рантье, когда можно, не прилагая особых усилий, довольствоваться горной и ценовой рентой, радоваться высоким темпам роста ВВП и даже ставить маниловские задачи его удвоения до 2012–2014 гг. Но… удвоение ВВП в эти годы, конечно, уже не состоится.
Все недостатки, присущие экономике рантье, теперь можно объяснять и списывать на разразившийся мировой финансовый кризис, на обвальное снижение цен на минеральное сырье. Действительно, с августа 2008 г. мировая цена на нефть с начала года медленно снижалась, а к концу года резко упала до 38 долларов за баррель. Таким временным обвальным падением цены нефти сразу же воспользовались российские власти для объяснения национального кризиса экономики.
Поэтому мой прежний афоризм с учетом сегодняшней ситуации в России можно сформулировать по другому:
Искусство создания экономики рантье на основе ренты принадлежит власти.
Искусство отчуждения от народа, присвоения и вывоза ренты в офшоры принадлежит власти и олигархам.
Искусство жить красиво (виллы, яхты и яйца Фаберже) и начислять самим себе дивиденды из рентных чистых доходов принадлежит олигархам.
Искусство не использовать свое конституционное право на ренту и выживать без ренты принадлежит гражданам России.
Рассмотрим кратко эти «искусства».
Чьим достоянием являются недра и полезные ископаемые России
По Конституции России (статья 9) «земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории».
В законе «О недрах» установлено (статья 1.2), что «недра в границах территории Российской Федерации, включая подземное пространство и содержащиеся в недрах полезные ископаемые, энергетические и иные ресурсы, являются государственной собственностью». И далее в статье 2 закона «О недрах» зафиксировано, что «владение, пользование и распоряжение государственным фондом недр в пределах территории Российской Федерации в интересах народов, проживающих на соответствующих территориях, и всех народов Российской Федерации осуществляются совместно Российской Федерацией и субъектами Российской Федерации».
Следовательно, недра и содержащиеся в недрах полезные ископаемые являются национальным достоянием, находятся исключительно в государственной собственности и должны использоваться в интересах всех народов Российской Федерации, то есть всего гражданского общества России.
Конституция России и закон «О недрах» установили единоличного собственника недр и содержащихся в недрах полезных ископаемых, а именно государство, которое обязано защищать интересы недропользователей и каждого гражданина России в части использования и распределения благ, привносимых недрами в экономику России. А таким благом в первую очередь является горная рента, неизбежно и объективно возникающая при реализации добытых полезных ископаемых.
Если недра и содержащиеся в недрах полезные ископаемые являются национальным достоянием, то они являются частью национального имущества. Но если это так, то должна быть стоимостная и кадастровая оценка, учет этого имущества, включение его в государственную казну. Примечательно, что в конце 2008 г. Счетная палата РФ озаботилась фактом почти полного отсутствия по указанной причине участков недр в государственной казне и обратилась в правительство России с просьбой провести кадастровую оценку участков недр, включить ее в реестр участков государственного фонда недр, законодательно установить вхождение этого реестра в государственную казну и соответственно обязательность ежегодного анализа со стороны Счетной палаты РФ эффективности использования этой важнейшей составляющей национального имущества.
Нам неизвестна реакция правительства РФ на это, безусловно, правильное обращение Счетной палаты. Хотелось бы надеяться, что национальное богатство недр после двадцатилетия бестолкового рыночного недропользования займет достойное место в государственной казне в виде кадастровой оценки доходов (горной ренты) от недропользования, по праву принадлежащих всем народам и гражданам Российской Федерации.
Какой дорогой идем, господа-товарищи?
К двум российским бедам – дороги и дураки – добавилась третья беда: дорогу указывают дураки.
Академик Д.С. Львов.
Выдающийся ученый-экономист академик Д.С.Львов очень близко к сердцу воспринимал ошибочность и недостатки рыночного реформирования нашей страны, когда направление реформ задавали «дураки». Особенно его возмущало отношение новорусских государственных чиновников к национальной собственности на природные ресурсы, он вскрывал пороки действующего экономического механизма, который не в состоянии эффективно использовать наши потенциальные ресурсные преимущества.
В нашей совместной статье с акад. Д.С.Львовым обстановка в России в 2005 г. характеризовалась продолжающимся крупномасштабным переделом национального имущества. Обращалось внимание на то, что огромные злоупотребления и социальные конфликты не могут поколебать убежденности стоящих у власти реформаторов в правильности выбранного ими пути максимальной замены института государственной собственности частной собственностью, без преобладания которой во всех сферах экономики нельзя, по их мнению, выстроить полноценные рыночные отношения.
К сожалению, сегодня ситуация еще более обострилась.
Ранее в другой нашей работе констатировалось:
«В течение двенадцати (теперь уже семнадцати. – С.К.) лет нам настойчиво внушали (и продолжают внушать), что государство никогда не было и в принципе не может быть эффективным собственником: только частная собственность на средства производства (вкупе с рыночными отношениями) способна обеспечить нужные стимулы, породить здоровую конкуренцию, привести в конечном счете к общему благу и процветанию. Наблюдаемые (и в 2009 г. – С.К.) реалии, к сожалению, не подтверждают этого либерально-рыночного оптимизма. В то время как государство действительно с каждым годом все более дистанцируется от управления реальным сектором экономики, очень многие из наших новоявленных капиталистов обеспокоены вовсе не тем, как повысить эффективность общественного производства. Взять как можно больше и быстрее все, что возможно, из доставшегося за бесценок общенародного богатства – вот основная цель их предпринимательской активности. И особенно наглядно это проявляется в недропользовании».
Акад. Д.С.Львов неоднократно подчеркивал, что в отличие от многих других стран основной вклад в прирост национального дохода России сегодня вносит не труд и не капитал, а рента, возникающая при использовании нашего природно-ресурсного потенциала. По его подсчетам, на долю ренты приходится до 75% общего прироста совокупного дохода страны. Вклад труда почти в 15 раз, а капитала – примерно в 4 раза меньше. Иначе говоря, почти весь наблюдаемый сегодня экономический рост является следствием усиления эксплуатации имеющихся в стране запасов природных ресурсов.
Казалось бы, распоряжайся разумно этим даром. Но наблюдаемый сегодня экономический спад показал неспособность (вернее нежелание) властей разумно распорядиться рентой. Она и сформированные на ее основе «фонды-копилки» не используются в рамках адекватной реакции на снижение мировых сырьевых цен. Напротив, началось интенсивное отчуждение ренты от государства (частное присвоение ренты) путем усиленного начисления дивидендов топ-менеджменту и вывоза капитала за рубеж.
Такие действия не могли не сказаться пагубным образом на положении основного кормильца российской экономики – недропользования (включая, разумеется, геологию). Остановилась или существенно сократилась добыча на ряде горнодобывающих предприятий, в том числе градообразующих, оказавшихся без государственной поддержки на грани банкротства, стала расти безработица. Большое количество семей горняков, геологов, металлургов оказалось на грани физического выживания.
Так называемое «ручное управление» и принятые антикризисные меры показывают непрофессионализм властей в отношении минерально-сырьевого комплекса. Так, срочно были внесены изменения в налог на добычу полезных ископаемых, в частности, введены очередные льготы по этому налогу. Это позволило нефтяникам сэкономить миллиарды рублей, но... эта экономия немедленно (ведь на дворе кризис!!!) перешла в дивиденды и сразу же была переведена в офшоры. Неужели власти не могли предвидеть такой исход?
Директор Центра стратегических разработок Михаил Дмитриев в интервью «Российской бизнес-газете» (02.06.2009 г.) сообщает, что модель, по которой Минэкономразвития прогнозирует рост ВВП, учитывает цену нефти. Так, в сентябре 2008 г. при прогнозной цене в 50–60 долларов за баррель Минэкономразвития предсказывало рост ВВП в 6% в 2009 г., полагая, что падение цен не вызовет оттока капитала. Сегодня (прошло всего 9 месяцев. – С.К.) эта же модель при тех же 50 долларах, но с нынешним оттоком дает минус 6%. Разница в 12% ВВП! То есть цены на нефть сами по себе мало на что влияют, зато колоссальную роль играет фактор оттока или притока капиталов.
Приехали!!! «Профессиональная» модель Минэкономразвития начертала нам дорогу в никуда. Оказывается (и нас в этом убеждают!), что цены на нефть могут расти, а кризис при этом будет также расти и разрастаться, если правительство РФ не поставит заслон оттоку капиталов. Другое министерство (Минприроды), наоборот, внесло в закон «О недрах» изменения, запрещающие иностранным инвесторам получать лицензии на пользование недрами. Но этот запрет по существу означает запрет на приток капиталов в недропользование... Известно, что в ВВП поступает сальдо притока – оттока капиталов. Но если приток сокращается, то сальдо тоже сокращается. Зачем же искусственно снижать ВВП?
Куда нам двигаться дальше, господа-товарищи?
Нужно ли сильное государство в недропользовании?
До сих пор в недропользовании правит бал рынок. Государство де-факто (к счастью, пока еще не де-юре) передоверило свою собственность недропользователям. Также де-факто недропользователи при молчаливом согласии государства считают добытые полезные ископаемые своей собственностью. Действует негласная аксиома, что государственное участие, государственное управление и регулирование в недропользовании должно быть минимальным, что геологоразведку (поисковый и разведочный этапы) и добычу надо полностью отдать на откуп недропользователям – они, мол, заинтересованы в эффективном ведении дел.
По существу в нашей стране произошла фетишизация принципа «минимизации государственного присутствия и регулирования в недропользовании». Опьянение от доходов недропользователей, которые в постоянно возрастающих объемах (из-за роста цен на минеральное сырье) пополняли федеральный бюджет, побуждало государство самоустраниться от недропользования.
Но после каждого опьянения наступает отрезвление, а иногда и горькое похмелье.
В мировом недропользовании, в силу объективных экономических причин, при общем тренде повышения цен на минеральное сырье периодически случаются провалы, рецессия, временное падение цен на отдельные виды минерального сырья, что связано, как правило, с временным уменьшением спроса на развивающихся рынках. Именно так случилось в конце 2008 г. Резко снизился спрос в Азиатско-Тихоокеанском регионе, Южной Америке, Африке. Это падение цен на многие виды минерального сырья, по нашему мнению, случайно совпало и в какой-то мере активизировало мировой финансовый кризис.
И сразу же в России обнажилось, что слабость государства в недропользовании привела к такому «сжатию» доходов бюджета, что хоть вой. Что накопленные слабым государством (не столь уж значительные) нефтегазовые резервы тают еженедельно и очень быстро.
Теперь открыто говорится, что мотивация недропользователей на получение максимальной прибыли является сугубо частнокапиталистической. Что социально-экономическая сущность современной российской модели недропользования – это не что иное, как олигархическая модель, ориентированная только на крупный бизнес, на вытеснение и на ликвидацию малого горного предпринимательства, на частно-властное присвоение и вывоз в офшоры горной ренты, на бесконтрольное заимствование денежных средств для покупки новых активов внутри России и за рубежом.
Выяснилось, что почти все крупные компании недропользователей, задолжавшие многомиллиардные суммы, оказались на грани банкротства, что без государственной российской поддержки иностранные компании заберут при невозврате долгов активы российских (российских ли?) недропользователей, в том числе и лицензии на право пользования российскими месторождениями.
Стало ясным, что социально-экономическая эффективность действующей в стране системы недропользования оказалась низкой, что расхваливаемые ранее олигархи и владельцы компаний-недропользователей оказались неэффективными собственниками. Нужно было случиться мировому финансовому кризису и совпавшему с ним мировому обвалу цен на минеральное сырье, чтобы понять, что в недропользовании нужно сильное государство, способное управлять и регулировать недропользование.
Среди экономистов распространено мнение, что в переходный период «слабое» государство – это экономическая аксиома, хотя я – не сторонник такой аксиомы. Наоборот, в переходный период государство должно было быть сильным, особенно в отношении недропользования. Однако имели то, что имели: слабое (и даже очень слабое!!) государство.
Но сегодня переходный период закончился и ознаменовался приходом национального экономического кризиса. И теперь почти все экономисты, в том числе и либеральные, являются сторонниками сильного государства. И, по нашему мнению, эта сила сегодня крайне важна и нужна в недропользовании (в геологоразведке и добыче полезных ископаемых) и особенно в его продолжении – перерабатывающем минерально-сырьевом секторе, который был, есть и еще надолго останется основой и базисом экономики России.
Будем надеяться, что, наконец-то, государство употребит силу и всю свою мощь на переориентацию экономики минерально-сырьевого комплекса, на повышение его социально-экономической значимости и эффективности в интересах всего гражданского общества, на возврат горной, ценовой и социально-экономической ренты народонаселению России, которому эта рента, согласно Конституции России, по праву принадлежит. Очертания и базовые элементы социально направленной рентоориентированной модели рыночной экономики не стыдно позаимствовать из опыта таких успешных ресурсно-благоденствующих стран, как Норвегия, Канада, США (штат Аляска), ОАЭ, Саудовская Аравия...
В чем сила, слабость и величие государства
В настоящее время российскому обществу навязывается миф, что влияние государства на бизнес является чрезвычайно большим, что якобы в бизнесе «много государства», и, что это мешает бизнесу, сковывает его инициативу, снижает эффективность и результативность.
Хотя невооруженным глазом видно, что государство отдаляется и дистанцируется от бизнеса. Бизнес делает все, что хочет, и навязывает государству свои условия, с большинством которых государство соглашается, проявляя свою слабость. Можно сказать, что сегодня не государство управляет бизнесом, а бизнес – государством. По крайней мере в хорошо известном мне минерально-сырьевом комплексе все обстоит именно так.
Пока (и свидетельством этому является все усиливающийся экономический кризис) российская государственность оказалась очень слабой. Правда, в одном сегменте экономики присутствия государства много: это – коррупция и взяточничество.
В связи со сказанным позволим себе лирическое отступление.
Так, например, нефтяной бизнес в сегодняшней России очень похож на телевизионную игру-шоу «Слабое звено». Отсеяв балласт, нефтяные генералы становятся единоличными хозяевами – владельцами нефтяных компаний, имея контрольный пакет акций. Чтобы оправдать свое восхождение на нефтяной Олимп, которое, по правилам игры, является несправедливым присвоением денег выбывающих игроков, нефтяные генералы обязаны делиться со слабым государством, которое следило, не вмешиваясь, за игрой, чтобы после окончания игры получить свою долю (дань).
Прискорбно видеть, как государство пресмыкается перед этими генералами, которые неправедно нажили свои многомиллиардные капиталы.
В условиях усиливающегося кризиса государство все более самоустраняется от действенного регулирования и управления недропользованием, что выражается в следующем:
– снижается финансирование воспроизводства минерально-сырьевой базы;
– сокращаются инвестиции в инфраструктуру, обслуживающую минерально-сырьевой и перерабатывающий сектора;
– снижается финансирование научного прогноза, предопределяющего направления геологоразведочных работ;
– падает стимулирующая роль налогообложения в добывающей, обрабатывающей и перерабатывающей отраслях, вводятся очередные изменения в НДПИ, обеспечивающие незаслуженные льготы нефтегазодобывающей отрасли;
– никак не принимается новая концепция закона «О недрах», наоборот, в него вносятся многочисленные изменения в угоду интересам олигархов;
– подготовка месторождений к эксплуатации полностью переложена на частный сектор.
По определению, демократическое государство – это системно организованный общественный институт власти, объединяющий профессиональных государственных служащих, деятельность которых направлена на процветание государства и повышение благосостояния всех граждан этого государства. Но это – по определению. А фактически наше государство превратилось в институт чиновников, работающих в «ручном» режиме на себя, а не на общество. Государство стало самым крупным коммерсантом, этаким нефтегазовым финансовым олигархом. Вопреки Конституции России, вместо гаранта народной собственности на недра оно стало гарантом олигархической собственности на них.
Рента и правовой нигилизм
Еще будучи кандидатом в президенты, Д. А. Медведев обвинил российский народ в правовом нигилизме. Хотя на деле все прямо наоборот – не российский народ является носителем и проявителем правового нигилизма, а законодательная, исполнительная и судебная ветви власти, которые создали государственный правовой нигилизм, особенно обострившийся в современных условиях российского кризиса. О причинах такого нигилизма и ярких фактах его проявления подробно и красочно описано в газете «Советская Россия» в статьях Г.Платовой «Клинический нигилизм» (23.05.2009 г.) и Л. Смирнова «Властный нигилизм» (11.06.2009 г.).
Попробуем рассмотреть правовой нигилизм государства в отношении горной, ценовой и социально-экономической ренты. Правители и политики сейчас очень часто употребляют слово «рента». В последние годы во всех посланиях президента Федеральному собранию РФ говорится о необходимости изъятия ренты в бюджет, о недопустимости частного присвоения ренты и т.д., и т.п. Иногда употребляются термины «административная рента», «чиновничья рента», которые в современном языке подменяют слова «взятка», «откат» и т.п. Но ни в одном законодательном документе не приводится определение понятия «рента».
Вообще в отношении ренты в России наблюдается полное отсутствие законодательных актов, этакий правовой нигилизм, когда каждый может понимать под рентой что угодно, употреблять это слово для доказательства политических амбиций, для убеждения народа России, что рента успешно изымается, поступает в бюджет, наполняет копилку резервных фондов и т.д., и т. п.
Приведем несколько тезисов о государственном правовом нигилизме в недропользовании.
В отличие от ренты законодательство о недрах есть. Это прежде всего закон «О недрах» и почти три десятка законодательных актов, призванных регулировать рациональное и эффективное недропользование. Но, увы, действующее законодательство о недрах породило беззаконие, безответственность недропользователей, хищническую добычу, частно-властное присвоение ренты и многие другие пороки добывающих отраслей, что в конечном итоге привело к непозволительно низкому эффекту функционирования геологоразведки и сырьевого сектора экономики. Создаваемая их усилиями рента до общества не доходит! Понятно, что экономисты, прислуживающие олигархам и власти, утверждают обратное, а именно говорят о высокой эффективности геологоразведки (приросты запасов, точнее квазизапасов, якобы опережают добычу), о рациональном, инновационном, высокодоходном и экологически чистом недропользовании (при этом стыдливо умалчиваются факты, когда просадки грунта разрушают даже городские окраины, к примеру в г. Березняки Пермской обл.).
Закон «О недрах» – один из первых законов, принятых в 1992 г. на заре молодой рыночной России. Автор этих строк тогда радовался четкости и ясности этого закона. И если бы закон «О недрах» остался без каких-либо изменений, то вряд ли сегодня случился бы в России столь серьезный национальный кризис. Однако в закон «О недрах» более 50 раз вносились поправки, которые лоббировали олигархи, сросшиеся с властью. Он изменился до неузнаваемости. И теперь это не закон «О недрах», а закон о праве беззаконного пользования недрами.
Какие виды ренты образуются в экономике России
Хотя законодательно понятие ренты в России отсутствует, тем не менее российская экономика и ее взаимодействие с мировой экономикой объективно генерирует различные виды ренты в большом количестве.
Прежде всего это горная рента, объективное наличие которой в сырьедобывающих государствах доказали несколько веков назад Адам Смит и Давид Рикардо. Классики ренты выделяли абсолютную и дифференциальную ренту.
Абсолютная рента – это право собственника получать одинаковый доход от единицы собственности независимо от того, где эта собственность находится, и независимо от доходов тех, кому данная собственность передана в пользование. В отношении добычи полезных ископаемых под классическим толкованием абсолютной ренты понимается право собственника недр (российского государства, призванного представлять интересы гражданского общества) получать одинаковый доход (и изымать его, допустим, в бюджет) от каждой единицы добытого минерального сырья, независимо, на каком месторождении оно добыто, и независимо, по какой технологии добычи.
С определенной долей условности можно предположить, что действующий в России механизм установления и изъятия в бюджет налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) соответствует изъятию у недропользователей абсолютной горной ренты.
Дифференциальная горная рента образуется вследствие разных физико-географических, природных, геолого-технологических, инфраструктурных и т.п. условий добычи на каждом конкретном месторождении. В свою очередь дифференциальная горная рента делится на два вида:
дифференциальная горная рента I рода, которая не зависит от недропользователя. Конкретная величина этой ренты устанавливается на основании геолого- и социально-экономической оценки. Частично необходимость такой оценки установлена в 1995 г. в статье 23.1 закона «О недрах». Но соответствующие методики до сих пор не утверждены федеральным органом управления государственным фондом недр. Вместе с тем такие методики имеются. После утверждения они могут стать основой изъятия дифференциальной ренты I рода;
дифференциальная горная рента II рода, которая образуется в том случае, если недропользователь применяет инновационные технологии добычи полезных ископаемых. По классической теории ренты эта ее часть принадлежит по праву собственности недропользователям.
Ценовая рента возникла в связи с широким развитием мирохозяйственных связей и мирового рынка сырья, в рамках которого осуществляется торговля минеральным сырьем по мировым ценам. Разность мировых цен и внутрироссийских цен на минеральное сырье представляет собой ценовую ренту. В настоящее время примерно половина российской ценовой ренты изымается в бюджет в виде вывозных таможенных пошлин на нефть и газ. По всем другим полезным ископаемым ценовая рента в случае их реализации за рубеж в России не изымается.
Социально-экономическая рента. Недропользователи вместе с месторождениями получили в пользование инфраструктуру, промыслы, основные фонды, которые созданы в советское время.
Это дает им два вида дохода:
первый: увеличение ренты за счет сниженных удельных затрат на единицу товарной продукции;
второй: возврат через «амортизационные отчисления» стоимости основных фондов. Амортизация идет полностью в чистый доход недропользователя. При этом государство разрешает раз в два года увеличивать (переоценивать) стоимость основных фондов с учетом инфляции, что увеличивает чистый доход недропользователей, уменьшает их прибыль, в итоге чего снижается налог на прибыль, поступающий в бюджет.
Таким образом, вложенные в советское время средства в поиски, разведку, освоение и обустройство месторождений (незаработанные доходы) переходят в карманы хозяев компаний-недропользователей. Это – потрясающий экономический феномен рыночной России. Мало того что недропользователям бесплатно передали сотни тысяч скважин, промысловые объекты, здания, сооружения и другие объекты, построенные на месторождениях, так еще позволили недропользователям амортизировать эти объекты, включать их в себестоимость. В итоге недропользователи в чистом виде (в деньгах) бесплатно присвоили переоцененную стоимость капитальных вложений, которые были вложены в советское время в освоение и обустройство действующих месторождений. Получается, что в условиях рынка российские граждане начиная с 1992 г. второй раз постепенно (ежегодно) возмещают советские затраты на обустройство одних и тех же месторождений.
Государство сознательно отдает эти деньги олигархам, которые в свою очередь делятся с «назначенными» представителями власти. Кстати, в СССР амортизация изымалась в доход государства и направлялась на капвложения, в том числе в глубокое бурение на нефть и газ.
Чиновничья рента – это порождение российской экономической действительности, точнее, коррупционной составляющей российской экономики, когда недропользователи в добровольно-принудительном порядке обязаны делиться с чиновниками.
Есть ли резервы в закромах недр
Изъятие незначительной части нефтегазовой горной ренты и более половины ценовой ренты позволило государству начиная с 2004 г. создать небольшой стабилизационный фонд, увеличить золотовалютные резервы.
Однако любое действо в экономике имеет свои плюсы и минусы. С одной стороны, накопить деньжата вроде бы и неплохо. Но с другой стороны, эти деньги использовались неэффективно, хотя они были очень нужны для диверсификации экономики России. Сегодня все, кому не лень, говорят, что надо было модернизировать, инновационизировать, интеллектуализировать экономику. Короче, надо было не только и не столько добывать сырье, сколько творчески перерабатывать его на заводах… которые почему-то (по чьей вине?) не модернизировали (к примеру НПЗ), а новые заводы не построили.
Но экономика не медаль, имеющая только две стороны. Экономика – это многосторонний, многоаспектный организм, формирующий жизнь государства и общества.
Допустим, что создание копилки резервов было полезным действом. Но наступила пора раскупорить эту копилку, потому что, по словам высших руководителей государства, нас накрыл международный финансовый кризис. И мы раскупорили копилку. И что? Стало ли лучше? Помогла ли нам копилка? Отнюдь!!! Она почему-то плавно и скоротечно в виде оттока капиталов переместилась за рубеж. И почему-то никто это бегство не остановил.
Зачем же мы копили резервы?
Или возьмем, к примеру, фонд национального благосостояния. Название очень красивое, успокаивающее, ласкающее слух. Однако за время кризиса фактом стало ухудшение благосостояния российского народа. Казалось бы, надо было бы накопленные в этом фонде средства употребить и направить на повышение благосостояния народа. Но оказывается, что госкорпорация «Внешэкономбанк», которой поручено быть ответственной за эффективное использование фонда национального благосостояния, употребила деньги этого фонда в конце 2008 г. на покупку акций Сбербанка России, Газпрома, «Норникеля» и т.п. И это в то время, когда стремительно росла безработица, снижался уровень средней зарплаты, росли долги по зарплате и другие параметры благосостояния. Вот уж воистину забота о нашем национальном благосостоянии!
Часть золотовалютных резервов государство направило на выкуп неограненных алмазов у «Алросы». Давайте задумаемся, зачем это экономическое действо. Опять-таки, с одной стороны, спасаем владельцев «Алросы» от нехорошей компании «Де-Бирс», которая вдруг перестала покупать у «Алросы» неограненные алмазы, так как алмазодобывающие компании Австралии и других государств снизили цены, а «Алроса» – нет. С другой стороны, лишаем народ накопленных золотовалютных резервов.
Но, пожалуй, основной накопленный резерв нашего государства находится в офшорах, куда систематически с 1992 г. переводится самая большая часть горной ренты. Однако об этом резерве в России говорить не принято. Это тайный резерв. Правда, сейчас начали принимать определенные меры против некоторых офшоров. Но нужны меры не против офшоров, а против присвоения принадлежащей государству и народу ренты физическими лицами и закон, не позволяющий заработанные в России доходы переводить в льготное офшорное налогообложение.
Об эффективных собственниках в недропользовании
Через призму национального кризиса «вдруг» обнаружилось, что частный бизнес в недропользовании – не такой уж эффективный собственник. Основные крупные компании в недропользовании оказались основными должниками, не способными осуществлять выплаты по кредитам. Сегодня этот долг превышает 450 млрд долларов США. И почему-то государство начало выплату этих долгов, причем осуществляется это из бюджета, то есть за счет средств налогоплательщиков, другими словами, граждан России. Невероятно и странно, но факт, что именно крупнейшие недропользователи, они же богатейшие олигархи России, первыми стали в очередь на получение господдержки. Еще более невероятно и странно, но факт, что государство им эту поддержку предоставило.
Недропользователи обокрали государство, российский народ, гражданское общество, присвоили незаработанную ренту, создали из нее мощнейшие резервы на счетах в офшорах, при этом набрали дешевые кредиты и теперь просят помощи у обворованных ими граждан. И государство через налоги, уплачиваемые обворованными гражданами, помогает хваленым ранее «эффективным собственникам», а теперь не менее эффективным должникам. Хотя, казалось бы, надо бы власть употребить и потребовать от олигархов вернуть украденную и вывезенную за рубеж ренту. Вот уж, воистину, битый небитого везет.
Нельзя обойти молчанием выплату дивидендов в недропользовании за 2008 г., в котором четыре–пять месяцев бушевал кризис. Оказывается, что при имеющихся долгах , что при оказанной господдержке , что при сокращении добычи и экспорта, при оттоке капиталов дивиденды в большинстве компаний остались и даже превышают уровень докризисного 2007 г. Значит, копилка личных счетов в офшорах пополнится дивидендами. Видимо, кризисные времена не помеха олигархической мудрости: красиво жить не запретишь.
Что же делать и на что власть употребить
В перестроечные восьмидесятые годы прошлого столетия в журнале «Коммунист» была напечатана статья философа-экономиста Вл. Лифшица об эволюции социально-экономических моделей государств в девятнадцатом и двадцатом веках. Весь спектр возможных моделей он рассматривал, как точки на прямой линии между двумя противоположными концами: между абсолютной свободой, то есть анархией, и абсолютным равенством, то есть коммунизмом. Абсолютной свободой (liberty) не может быть в силу того, что не может быть всеобщей анархии. Либерализм и порождаемый им анархический неуправляемый рынок не оправдали себя. Большинство развитых капиталистических стран последовательно уходят от либерализма и «строят» свои модели, все более усиливая социально-экономические параметры жизни гражданского общества. Однако абсолютное равенство – это идеал, который может быть только в нашем воображении. Тем не менее человечество движется по направлению к идеалу, пусть даже воображаемому, движется к заветной мечте.
Этот экскурс в поступательное целенаправленное развитие социально-экономических моделей государств и общественного строя позволяет говорить о возможном развитии социально-экономической модели недропользования и минерально-сырьевого комплекса России.
Недропользователи получили в 1992 г. абсолютную свободу, свободу добывать без правил, свободу добывать, где хотят, точнее, где выгодно, свободу консервировать по своему усмотрению кажущиеся им нерентабельными промыслы и даже отдельные скважины, свободу присваивать ренту, свободу вывозить ренту в офшоры, свободу создавать цепочки посредников, свободу назначать своих чиновников во властных структурах, свободу продвижения своих депутатов в Госдуму, своих сенаторов в Совет Федерации, свободу в лоббировании своих законов и много других свобод.
Не слишком ли много свобод?
Правда, была только одна несвобода – необходимость делиться с власть имущими, с руководителями разных ветвей власти. Но именно эта несвобода обеспечивала все больше и больше новых свобод.
До сих пор в недропользовании действует полуанархическая модель, которая подлежит серьезному реформированию. Прежде всего нужно отказаться от описанной выше «несвободы», то есть от чиновничьей части ренты. После этого необходимо законодательно ликвидировать множество анархических свобод, предоставленных недропользователям, регламентировать их деятельность. Добыча полезных ископаемых должна быть технически, технологически и социально управляемой. Недропользователи должны получать ровно столько, сколько они заработали, то есть нормальную прибыль плюс согласованную с обществом небольшую часть горной и ценовой ренты, в том числе дифференциальную горную ренту II рода. Тогда у них появится мотивация к использованию максимально инновационных технологий добычи.
Продолжим беседу дальше.
Когда начался кризис, были предложены некоторые антикризисные меры, относящиеся к недропользованию и недропользователям. Сегодня актуальность этих мер усилилась. Поэтому приведем их:
– закрыть возможности перевода ренты в офшоры и за рубеж;
– вернуть вывезенную горную и ценовую ренту в Россию, к примеру, вложить ее во внутрироссийский хозяйственный оборот;
– запретить на некоторый период (≈ 3–5 лет) покупку активов и крупной недвижимости за рубежом на рентные деньги, к примеру, не покупать бензоколонки в Америке, как это сделал ЛУКойл;
– направлять часть возвращенной и будущей ренты на решение социальных проблем и улучшение жизни гражданского общества.
Теперь поговорим об ответственности бизнеса. В развитых государствах социальная ответственность бизнеса формировалась столетиями. Нам, конечно, далеко до менталитета английского общества, которое не признает ворованную собственность, клеймит позором чиновников, считающих кормушкой государственный бюджет. Там общество отвергает таких людей, не допускает их во власть. Показателен пример Англии, когда в июне с.г. несколько министров вынуждены были подать в отставку после обнародования фактов использования ими бюджетных средств в личных целях. Заметим, что взятые этими министрами суммы, по нашим меркам, просто копеечные.
Несмотря на то, что нам далеко до английской ответственности бизнеса, тем не менее необходимо создать условия, противодействующие безответственности бизнеса. Одним из таких противодействий, по нашему мнению, является формирование структуры управляющих органов акционерных обществ недропользователей. Сегодня государство, имея крупные пакеты акций недропользователей, направляет своих представителей в состав советов директоров. Как правило, это – чиновники (часто непрофессиональные) на уровне заместителей министров и выше. Понятно, что их задачей является обеспечение чиновничьей ренты. Не чиновники должны заседать в советах директоров, а профессионалы, представляющие интересы гражданского общества. Также, по нашему мнению, во всех крупных акционерных обществах недропользователей должны быть наблюдательные советы из представителей гражданского общества, имеющие право контроля денежных потоков недропользователей.
Далее побеседуем о правдивости. К сожалению, потемкинские деревни сохранились у нас еще с царских времен, а победоносные рапорты – с советских времен. Все геологи (в том числе и те, которые на государственной службе) прекрасно понимают, что начиная с 1992 г., геологическая наука и геологическая отрасль все больше и больше приходят в упадок. Что геология, которая должна быть предводителем недропользования, таковой не является. Тем не менее в последние годы, особенно начиная с 2000 г., пишутся и представляются в правительство победоносные рапорты о якобы воспроизводстве запасов, объем которых превышает добычу.
При министре В.Г. Артюхове придумали термин «ресурсы, приведенные к условным запасам категории С1». Возникла условность на условности: из условных запасов на бумаге рождаются условные месторождения. Но ведь на условных месторождениях может быть только условная добыча. Точнее, на условных месторождениях ничего добывать нельзя. Поэтому реальная добыча начала падать.
Не могу понять, зачем мы уже десятый год воспроизводим условные запасы, открываем условные месторождения. Очевидно пора прекратить обманывать друг друга, общество и правительство. Радует, что 16 июня с.г. на заседании правительства Российской Федерации В.В. Путин сказал, что результатом геолого-разведочных работ должны быть полностью подготовленные к освоению месторождения полезных ископаемых. Надеюсь, что эти слова станут на деле путеводными и для государства, и для геологов, и для общества.
Кратко остановимся на структуре недропользователей и частного бизнеса в недропользовании. С переходом на рыночные условия структурные преобразования происходили в диаметрально противоположных направлениях.
Если в советское время были очень крупные региональные геологические объединения, осуществляющие весь комплекс геолого-разведочных работ вплоть до детальной разведки месторождений, то с переходом на рынок эти объединения распались на множество ТОО, ЗАО, артелей и т.п. Показателен пример, когда крупнейшее объединение «Северовостокзолото» распалось на 300 (триста!!!) мелких предприятий, большинство из которых, естественно, не выдерживали конкуренции и приказали долго жить. Такому распаду геологических объединений способствовало создание территориальных геологических органов почти во всех субъектах РФ. Геологию раздробили по субъектам. Она стала маломощной, неспособной решать задачи, нацеленные на крупные открытия новых месторождений. И сегодня, по нашему глубокому убеждению, нужно вернуться к конкурентоспособным крупным региональным (не по субъектам РФ) геологическим объединениям.
Совершенно по-другому шло развитие добывающего сектора в недропользовании. Здесь происходило, наоборот, укрупнение советских добывающих предприятий. Так, ОАО «ЛУКойл» объединил советские предприятия «Лангепаснефтегаздобыча», «Уралнефтегаздобыча» и «Когалымнефтегаздобыча». Далее в этой объединенной структуре начали создаваться многочисленные дочерние ЗАО, ТОО и т.п., в том числе в офшорных зонах. «ЛУКойл» начал поглощать многие предприятия, в том числе нефтеперерабатывающие, присоединять разные непрофильные предприятия и теперь превратился в монстра, в котором около 500 разных мелких структурных предприятий.
Почти все крупные недропользователи в одном лице и добывающие, и обогатительные, и обрабатывающие, и перерабатывающие, и энергетические, и строительные, и торговые, и массмедиа, и цементные и тому подобные предприятия. Диверсификация – это, конечно, хорошее действо, но не внутри монополий и олигополий, а внутри экономики страны.
В завершение беседы приведем коротенькое, может быть, неуместное заключение.
В мае с.г. в МГУ состоялась 7-я международная конференция «Государственное управление в XXI веке. Традиции и инновации», в ходе которой прошел «круглый стол» «Управление природными ресурсами в условиях перехода к устойчивому развитию», на котором я сделал сообщение «О необходимости социально направленного государственного регулирования и управления недропользованием в условиях современного финансово-экономического кризиса в России».
Конечно, в этом докладе были высвечены основные проблемы, изложенные в настоящей работе. Доклад вызвал оживленную дискуссию, особенно после того, как мне был задан вопрос: «Вами высказана одна крамольная мысль о том, что сырьевая экономика для России важна и нужна. Неужели вы в это верите?» Я парировал: «Безусловно, верю, но удивлен, что вы назвали только одну крамольную мысль». Завязался спор. Председательствующий на «круглом столе» ректор ВШПП, проф. В.И.Кошкин подвел итог, что я мечтатель. И в моей памяти всплыла навязчивая реклама
с симпатичным малышом на голубом фоне и яркая надпись:
«ГАЗПРОМ. МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ».
С.А. КИМЕЛЬМАН, доктор экономических наук
