1
Полудрема, зной, размытость
Веры, дружбы и любви,
То железная закрытость,
То открытость. До крови.
Две кривые в странной гонке
Вновь стремятся к мертвой точке,
Неродившеюся дочкой,
Крест маячит на пригорке.
Захлебнулся чей-то крик.
И опять не до вопросов,
В поезде великороссов
На заброшенный тупик,
Где с контрольным молотком
Бродит путаник-обходчик,
Где и знать никто не хочет
Ни о чем и ни о ком.
Где извилин провода
Ничего не пропускают,
И привычно удлиняют
Непонятные года..
Что берут, как душу бес,
Жизнь, ночной порой и ранней,
С ненасытностью пираний,
Подкрепляя Русский крест.
Хохлома и Оренбург,
Астраханские лиманы.
Полоумный ветер рваный
Гонит вдаль тлетворный дух,
По полям, лесам и рекам,
По квартирам и домам.
Собирает Кострома
Похоронные калекам,
Бедным, в рубище убогом,
Старым, немощным и всем,
Жертвам выдуманных схем,
Сколько их еще у Бога,
Сколько данников небес
Оказалось там, за бортом?
Ритуалы стали спортом,
Наполняя Русский крест.
Крест – итог печальной темы,
Плод компьютерных программ,
Звуки погребальных гамм,
Крест вопросов «Что мы, где мы?»
В странной жизни-круговерти,
Правды – что еще дороже?
Скорбной правды ранней смерти,
Хоть в канаве, хоть на ложе,
Сладком ложе для желаний,
Что усиливает драму,
На большой дороге к Храму,
Что-то много отпеваний.
Что-то мало нынче крестят,
Саван явно в дефиците,
Замещен протяжным «Спите!»
Православный детский крестик.
Замещен распятьем лета,
Лета будущих свиданий.
Над седьмою частью света
Русский крест дороги дальней!
Я горжусь тем, что некогда жил
В необъятной прекрасной стране,
Камень временем взятых могил
Отдается печалью во мне.
Там живет бескорыстный народ,
Вместе в счастье, беде, и трудах,
И душевные песни поет
В деревнях и больших городах.
Поднимаются все, как один,
И смыкаются в каменный строй,
И летит от пинка господин,
Потягаться посмевший с Горой.
Что за немочь нашла в год лихой?
Или нас прихватила болезнь?
Только нет на земле больше той!
А какая? Какая-то есть!
Жили, жил, а когда-то была!
Как ушедшего этого жаль!
Словно белую скатерть стола
Облевала какая-то шваль
Гость не гость, а зашел, будто свой,
Без смущенья взял лучший кусок,
Посмотрите, какой деловой!
Ткнул похабно хозяйку под бок.
На хозяина цыкнул: «Не ной!»
А гостей стал по матушке крыть,
И закончил, забрызгав слюной:
«Мне понравилось, буду здесь жить!»
И теперь в этом доме беда,
Разошлись по каморкам своим,
И хозяин исчез без следа,
А жена его ходит с чужим.
Каждый сам себе гость и слуга
Приблатненному, с фиксой во рту,
И живут все прыщаво, пока
Есть черта! А нельзя за черту?
Евгений ГУСАЧЕНКО (Новосибирск).
