16
Сегодня, когда прибалтийские государства все сильнее дистанцируются от России, а некоторые из них и вовсе встают к ней в жесткую оппозицию, даже не верится, что были на свете такие
времена, когда мы являлись не просто союзниками, а представителями одного братского народа – советского. Что у нас была одна страна, одна цель и даже одни и те же кумиры. Среди последних была и замечательная латвийская актриса Вия Артмане, творческая и жизненная судьба которой наглядно демонстрируют то, каким высокодуховным и талантливым было советское искусство, где самых больших высот достигали не те, у кого кошелек толще и родители круче, а люди из самых низов – те самые, «кто был ничем, но стал всем».
Родителями Вии Артмане были батраками в буржуазной Латвии и жили в небольшой деревне возле города Тукумса. С утра до вечера молодые горбатились на богатого помещика, и каких-то реальных перспектив у семьи не было, поскольку платили им сущие гроши и этих денег едва хватало, чтобы прокормить себя. Поэтому, когда в конце 1928 года мама Вии Анна Заборская забеременела, для молодых родителей это было шоком, поскольку рождение ребенка должно было лечь на них тяжелым грузом. Однако отец будущей знаменитости, Фрицис, даже мысли не допускал, чтобы ребенок не появился на свет. Правда, он мечтал о сыне и был твердо убежден, что его желание исполнится. Он ошибся, однако сам Фрицис об этом так и не узнал, поскольку нелепая случайность оборвала его жизнь.
Однажды его жена отправилась за водой к колодцу. Наполнив ведро, она сделала несколько шагов в сторону, и в это время навес над колодцем сорвался вниз. Анна позвала из дома мужа. Тот попытался в одиночку поднять злополучный навес и надорвался. Спустя несколько дней он скончался. Было ему всего лишь 19 лет. Через два месяца, 21 августа 1929 года, на свет появилась девочка, которую мама назвала Алидой (Вией она станет позже, когда повзрослеет).
Потеряв мужа, Анна вынуждена была в одиночку зарабатывать на жизнь. От голодной смерти ее спасло только то, что она бралась за любую работу. А спустя несколько лет Анна снова вышла замуж. Правда, не по любви, а по расчету – чтобы не умереть с голоду и обеспечить будущее своей малышке. Но ей не повезло: супруг оказался человеком грубым, да еще и пьющим. В итоге очень скоро совместная жизнь с ним оказалась для Анны просто невыносимой. Прожив с новым мужем всего лишь несколько месяцев, молодая женщина не выдержала и с грудным ребенком ушла куда глаза глядят.
Какое-то время они скитались по разным углам, нигде не останавливаясь надолго. Анна обычно работала в хозяйстве у зажиточных крестьян, а Вия целыми днями была предоставлена самой себе. Настоящих игрушек у нее никогда не было, и она мастерила себе куклы из цветов. Ее лучшей подругой была... корова. В 10 лет мама отдала ее в пастушки, чтобы дочь начала вносить хоть какую-то лепту в их скромный семейный бюджет.
Тем временем в июне 1940 года в Латвии пало буржуазное правительство и была восстановлена Советская власть (ее не было там более 20 лет). В августе Латвия вошла в состав СССР. Эти события круто изменили жизнь Анны и Вии. Они смогли покинуть деревню и перебраться в столицу, в Ригу, где Анна устроилась работать уборщицей на радио, а дочь стала ее помощницей. Здесь же Вия продолжила учебу в школе и приобрела новых друзей. Однако спокойная жизнь длилась не долго. Вскоре грянула война, и Латвия оказалась под пятой фашистских оккупантов. Их власть держалась около трех лет.
В середине 1944 года Латвия вновь стала советской. И снова это событие повлияло на жизнь семьи Артмане. По совету своих школьных друзей Вия поступила в только что открывшуюся студию при Художественном театре имени Я.Райниса (педагогом там был ученик К.Станиславского Эдуард Смильгис). Это было весьма характерно для тех времен: молодежи коренной национальности власть предоставляла возможность получить высшее образование и в будущем составить костяк национальной элиты. Именно эта роль и будет уготована Вии Артмане.
Между тем поначалу учеба давалась Вии с трудом, поскольку чувствовала она себя в новом коллективе достаточно скованно. Ведь в ее группе в основном училась городская молодежь, а она была крестьянкой, бывшей батрачкой. Поэтому ее скованность на занятиях преподаватели приняли за отсутствие актерского таланта. И однажды даже собрались отчислить ее за профнепригодность. Но, к счастью, руководство студии решило повременить с отчислением и предоставить девушке еще один шанс. И Вия его использовала: изменила свое отношение к учебе и уже очень скоро стала считаться на своем курсе одной из самых талантливых студенток. Вот почему, когда в 1949 году Артмане окончила студию, она тут же была принята в труппу одного из самых лучших латвийских театров – Художественного.
О подобном успехе могла мечтать любая начинающая актриса, и Артмане здесь не была исключением. Она до самозабвения любила свою профессию, а в таком театре, как Художественный, готова была играть даже эпизодические роли. На всю жизнь в ее памяти запечатлелись голодные годы, когда они с матерью буквально перебивались с хлеба на воду, поэтому Вия обеими руками держалась за свою работу, понимая, что только она сможет обеспечить достойное будущее ей и ее матери. В итоге, когда однажды перед ней встал вопрос выбора между счастьем в личной жизни и профессией, Артмане выбрала последнее.
Она тогда встречалась с молодым архитектором, и тот настойчиво звал ее замуж. Однако в Художественном на нее «положил глаз» другой мужчина – известный актер Артур Димитрис, который был старше ее почти на десять лет. Вии архитектор нравился больше, однако она понимала, что, отвергнув притязания столь влиятельного человека, как Димитрис, она рискует потерять любимую работу. Тем более что и сам актер однажды проговорился, что если она не выйдет за него замуж, то он ей этого никогда не простит. В итоге в 1953 году Артмане отправилась под венец именно с ним. В конце того десятилетия у них родился первенец – мальчик, которого назвали Каспером.
Замужество за известным актером, конечно же, облегчило профессиональную карьеру Артмане. В театре она постепенно стала выдвигаться на ведущие роли, а это автоматически обратило на нее внимание и кинематографистов. Отметим, что до середины 50-х латвийская кинематография не имела значительных мощностей и фильмы выпускала в ограниченном количестве и нерегулярно – один фильм в два-три года, причем чаще всего с помощью приглашенных из Центра режиссеров. Однако с середины 50-х ситуация стала меняться и киноотрасль Латвии перешла на регулярный выпуск полнометражных картин. И Вии Артмане суждено было оказаться в числе тех актеров, кто стоял у истоков возрождения латвийского кинематографа.
Сниматься в кино Артмане начала с 1956 года, и уже через год сыграла свою первую заметную роль: в историко-революционном фильме с поэтическим названием «За лебединой стаей облаков» она исполнила роль своей сверстницы. С этого момента практически ежегодно Артмане снималась в каком-нибудь фильме, что очень быстро позволило ей стать одной из самых популярных молодых актрис республики. А затем последовала и слава всесоюзного масштаба.
Многомиллионную страну Вия Артмане покорила в 1964 году, когда сыграла главную роль в мелодраме ленинградского режиссера Михаила Ершова «Родная кровь». Судьба скромной паромщицы Сони, которая, будучи оставленной мужем-подлецом, в одиночку растила троих детей и полюбила статного танкиста Владимира Федотова, настолько покорила сердца людей, что фильм собрал на своих сеансах почти 35 миллионов зрителей, заняв 4-е место в кинопрокате. А сама Вия Артмане была удостоена приза за лучшую женскую роль на Всесоюзном кинофестивале в Ленинграде. Это был настоящий триумф, после которого и началась настоящая слава актрисы.
В.Артмане вспоминает: «Помню такой случай, он произошел в киевском аэропорту. Я спускалась по лестнице, когда ее мыла уборщица. Вижу, что она может меня испачкать. А на мне красивые кружевные гольфики и белые туфельки. Я встала и стою, не знаю, в какую же сторону она сейчас пойдет с тряпкой. Она же, увидев красивые гольфики и туфельки, вдруг как закричит: «Ну, чего стоишь, как столб?!» Я ей так тихо-тихо говорю: «А я не знаю, куда мне идти». Она услышала мой голос с акцентом, подняла голову, посмотрела на меня и вдруг так ласково говорит: «Здравствуйте, Сонечка!». А Сонечкой звали мою героиню фильма «Родная кровь». Это было так неожиданно и искренне».
Вторая половина 60-х стала для Вии Артмане одной из самых насыщенных в творческом плане. Роли, одна интереснее другой, стали сыпаться на нее как из рога изобилия как в театре, так и в кино. Актриса с удовольствием бралась за любую работу, несмотря на то, что именно тогда она родила второго ребенка – дочь Кристину. Поскольку нянечки в их доме никогда не было, Артмане очень часто приходилось брать на съемки и свою дочку. Так, к примеру, было, когда актриса снималась в фильме В.Жалакявичюса «Никто не хотел умирать» (1966). По ее словам, «с этим фильмом история была кошмарная. У меня была маленькая дочь – два с половиной месяца. Жалакявичюс сменил уже вторую актрису, когда пригласил меня. Так что мне пришлось вместе с малышкой ездить на съемки. Помню, несмотря на все связанные с этим сложности, я была на подъеме. Знаете, женщина после родов меняется. Бывает, что некоторые становятся легко ранимыми, раздражительными. А у меня, помню, была прекрасная пора...»
К концу 60-х годов Артмане была уже одной из самых популярных актрис советского кино, самой яркой представительницей так называемого «национального кинематографа». Почти каждый год выходили новые фильмы с ее участием, которые затем удостаивались высоких кинематографических наград. Так, фильмы «Эдгар и Кристина» (1966) и «Сильные духом» (1967) были отмечены призами на Московском международном кинофестивале в 1967 и 1968 годах. Поэтому не случайно, что в 1969 году В.Артмане присвоили звание народной артистки СССР. И это в 40 лет, когда многие именитые советские киноактрисы, будучи старше ее, ходили только в заслуженных артистках! Примеры? Людмила Касаткина получила звание в 50 лет в 1975 году, Клара Лучко – в 60 лет в 1985 году. Ни в коем случае не хочу обидеть ни одну из этих замечательных актрис, просто констатирую факт.
В.Артмане рассказывает: «Для актрисы я получила это звание народной в очень раннем возрасте. Тем более удивительно это для национальной актрисы, да еще сценической. Видимо, помогли картины с моим участием. Этим званием я обязана своим зрителям. Здесь, в Латвии, никто бы меня не выдвинул, как тогда было принято рекомендовать кандидатов. Потом я узнала, что люди из многих республик писали в Москву письма, в которых удивлялись, почему мне до сих пор еще не присвоили звания народной артистки СССР».
Судя по всему, свою лепту в награждение артистки званием «народной» внесла и ее тогдашняя общественная позиция. Дело в том, что после ввода советских войск в Чехословакию в августе 1968 года советская интеллигенция резко поляризовалась, разделившись на два непримиримых лагеря – либералов и державников. Первые осуждали ввод войск и так называемую «доктрину Брежнева», вторые – наоборот, поддерживали. Артмане оказалась среди вторых, что резко подняло ее авторитет во власти. В 1969 году актриса вступила в ряды КПСС, а два года спустя она стала кандидатом в члены ЦК КП Латвии. В своем театре она тогда же возглавила партийный комитет.
Все эти поступки актрисы вызвали скрытое, а то и явное осуждение ее коллег, которые полагали, что столь тесное «хождение во власть» есть проявление исключительно меркантильных интересов с ее стороны. Дескать, таким образом она пытается упрочить свое ведущее положение в искусстве, заручившись для этого поддержкой сильных мира сего. Может, и есть доля истины в этих умозаключениях, однако всего лишь доля. Другая правда состояла в том, что Артмане добилась славы собственным трудом, поскольку талант человеку никакой властью свыше не дается. Он или есть, или его нет. У Артмане было высокое дарование, что и сделало ее поистине всенародно любимой актрисой.
Что же касается особых отношений актрисы с Советской властью, то и здесь все было закономерно. Вспомним, что в буржуазной Латвии Артмане, будучи дочерью батраков, никогда бы не смогла стать тем, кем она стала при Советах. Так что благодарить Советскую власть ей было за что, и служение народной власти Артмане не считала для себя чем-то аморальным. Так обязан был поступать любой честный человек, который прекрасно понимал влияние этой власти на свою собственную судьбу. Такая позиция была куда честнее, чем позиция тех, кто получал из рук от этой власти все мыслимые награды, а за глаза ее проклинал.
Между тем новую волну популярности Артмане пережила в 1978 году, когда на телевизионные экраны вышел новый фильм с ее участием – «Театр» режиссера Яниса Стрейча (по одноименному роману С.Моэма). Актриса сыграла в нем приму театра Джулию Ламберт, которая до самозабвения любит свою профессию, но при этом ведет двойную жизнь: имеет влиятельного мужа, но заводит себе на стороне молодого красавца любовника. Кстати, многие люди после этого фильма стали проецировать его сюжет на жизнь самой Вии Артмане: дескать, для нее это кино автобиографическое. Особенно много разговоров на этот счет было в Латвии, где многие знали о том, что личная жизнь актрисы далека от идеальной. Периодически маленькую республику будоражили слухи о скандалах, происходивших в семье Артмане. И эти слухи имели под собой реальную основу.
Дело в том, что муж актрисы Артур Димитрис в последние годы много пил и на этой почве позволял себе, мягко говоря, некрасивые поступки: устраивал дома шумные разборки, иногда даже поднимал руку на жену. Его неоднократно предупреждали, чтобы он вел себя прилично (напомню, что Артмане в 1971–1976 годах была кандидатом в члены ЦК КП Латвии, депутатом Верховного Совета республики, а также возглавляла Союз театральных деятелей Латвии и была членом Советского комитета защиты мира), но Димитрис не относился к тем людям, которые умеют держать данное ими слово. В итоге эти скандалы то затухали, то возникали снова.
На этой почве заметно изменился характер и у сына актрисы – Каспера. В середине 70-х он связался с дурной компанией, стал, как отец, выпивать, а потом и вовсе увлекся наркотиками. В итоге все это могло закончиться для парня весьма печально, не прими сама Артмане экстренных мер, для того чтобы вытянуть сына из трясины. Однажды его задержали и посадили в «одиночку», чтобы он понял, наконец, что шутить с ним никто не собирается. Как ни странно, но после этой «посадки» Каспер и в самом деле взялся за ум. Более того, он и отцу заявил, что, если тот еще раз поднимет руку на мать, то дело будет иметь лично с ним.
Между тем в 1985 году к власти в СССР пришел М.Горбачёв, началась перестройка. При его активной поддержке спустя год новые руководители в советском кинематографе взяли курс на постепенный отказ от социалистического реализма. Внедряемый ими «реализм» достаточно быстро сменил ориентиры в искусстве – с оптимизма на пессимизм. В народе такого рода искусство метко прозвали «чернушным». Естественно, в таких условиях в первую очередь оказались ненужными именно те творцы, талант которых нес в себе в первую очередь оптимистическое начало. К таким людям относилась и Вия Артмане. Кроме этого, новые властители припомнили ей ее «брежневское» прошлое: все ее звания, работу в партии и т.д.
В итоге во второй половине 80-х Артмане была фактически вытеснена из кинематографа, как и большинство ее коллег, кто верой и правдой служил Советской власти. Последней работой Вии Артмане стала роль в фильме Валерия Тодоровского с характерным для того времени «чернушным» названием «Катафалк» (1990), где актриса сыграла роль жены престарелого партийного функционера.
После развала СССР, в 1991 году, карьера Артмане в кино прекратилась, и осталась лишь работа в Художественном театре имени Яна Райниса, где она считалась одной из старейших актрис. Правда, и там ролей у нее было немного. А затем, когда новые буржуазные правители взяли курс на размежевание с Россией, у Артмане наступила черная полоса в жизни и творчестве.
Началось все в 1994 году, вскоре после того, как в Латвии был принят закон, согласно которому бывшие жители республики, покинувшие ее сразу после установления Советской власти, имели право получить обратно свою собственность. В итоге у Артмане была отобрана ее рижская квартира, в которой она прожила почти тридцать лет. Причем актрису больше всего поразил не сам факт отъема у нее жилплощади, сколько отношение к ней новых правителей. Когда она пыталась найти у них защиту, те прямым текстом говорили ей, что она должна «убираться к русским коммунистам». И это говорилось по адресу той, которая на протяжении долгих лет была гордостью Латвии не только в пределах республики, но и далеко за ее рубежами. Другое дело, что для новых правителей страны она никогда не могла стать близкой: ведь она была для них батрачкой, которая сменила прежнюю, буржуазную элиту. Теперь потомки той элиты брали реванш.
В те годы Артмане продолжала играть в Художественном театре имени Я.Райниса, но обстановка в театре для нее заметно осложнилась – руководство откровенно стало выдавливать ее из труппы. И это накануне 50-летия ее пребывания там. От всех этих переживаний у Артмане случилось подряд два инсульта. И только чудо врачей спасло ее тогда от смерти.
После лечения актриса вновь вернулась на сцену. Но поскольку последствия болезни все равно давали о себе знать, Артмане все-таки пришлось покинуть труппу и уйти на пенсию. С этого момента латвийское искусство, по сути, забыло о ней. Ее фильмы советской поры оказались под запретом на латвийском ТВ, а в печатных СМИ ее имя практически не упоминалось. Что неудивительно, поскольку Артмане не пошла по проторенной дорожке многих своих коллег – таких же, как она, бывших советских кумиров, которые в новых условиях легко отреклись от своих прежних идеалов и принялись на чем свет стоит ругать прежнюю власть. Например, популярный некогда литовский актер Донатас Банионис, который в советские годы был обласкан не менее чем Артмане (член КПСС с 1960 года, народный артист СССР с 1974 года, депутат Верховного Совета СССР 9-го созыва и т. д.), теперь в своих интервью заявляет: «В Литве все были просто счастливы, когда пришли немцы. Перед самой войной были страшные аресты, депортации. У меня на глазах в грузовики заталкивали семьи с маленькими детьми и в товарных вагонах отправляли неизвестно куда. В театре мы все мечтали, чтобы пришли немцы, боялись, что вывезут всех, всю Литву... 80% людей ликовали, но потом увидели, что все то же самое. Но не хуже, чем большевизм. После войны Литва была вновь оккупирована...»
Между тем во времена пресловутой «большевистской оккупации» Литва превратилась в индустриальную республику, общий объем промышленной продукции которой в сравнении с годами буржуазной власти увеличился в 56 раз. Одних театров в небольшой по территории Литве (население ее на момент распада СССР составляло чуть больше 3,5 млн человек) функционировало одиннадцать, причем один из них – Паневежеский – долгие годы возглавлял (и возглавляет до сих пор) именно Д.Банионис.
Ничего подобного про прежнюю власть Вия Артмане никогда не говорила. Она и здесь оказалась выше и благороднее остальных своих коллег. За что ей, конечно же, стоит воздать особую хвалу. Именно поэтому в России ее имя по-прежнему очень популярно. Здесь до сих пор на телевидении можно увидеть ее старые фильмы, а СМИ периодически печатали интервью с ней. В 2004 году Артмане даже снялась в российском кино: сыграла главную роль в телесериале про сыщика Настю Каменскую. Это была ее последняя большая роль в кино.
Последние годы жизни Артмане прожила в своем загородном доме под Ригой. Там она вела достаточно уединенный образ жизни. Рядом с нею были ее дети: сын Каспер служил настоятелем деревенской церкви, а дочь работала художницей.
Вия Артмане прожила долгую и интересную жизнь. В творческой среде за сильный характер и красоту коллеги прозвали ее «королевой». Между тем таких королев в советском искусстве было много, но Вия Артмане принадлежала к числу тех немногих, кто сумел добиться этого звания, стартовав буквально из самых низов. Из батрачек – в королевы.
Фёдор РАЗЗАКОВ
