Что происходит с нашими детьми?

Очевидно, уточняют, куда везти выпрыгнувшего из окна и повредившего ногу девятиклассника: во взрослую больницу или в детскую. А еще просят срочно носилки в здание школы, потому что там раненые дети. 
Уже обезвреженный, 15-летний Антон Б. выглядит неопасным, даже беспомощным. Но буквально за несколько минут до этого в школе №5 Улан-Удэ, расположенной в военном городке Сосновый Бор, разыгралась настоящая кровавая драма. И учинил ее именно Антон. По официальным данным, он в одиночку напал с топором и ножом на семиклассников и учительницу литературы, а также поджег кабинет бутылкой со смесью. Однако школьники говорят, что у него были сообщники – даже называют их имена – Илья С. и Саша Р., одноклассники. Их, якобы, даже допрашивали в правоохранительных органах.
Как бы то ни было, ранения шестерым ученикам (в том числе, себе самому), а также учительнице нанес Антон. «Он зашел в класс и кинул «коктейль Молотова», а потом начал топором рубить первые парты. Ранил учительницу в шею и троих детей. Одной порвал щеку, другой пальцы обрубил, а третьему – я не знаю», – рассказывает семиклассник.  
Три человека – девочка с отрубленными пальцами, еще одна ученица с черепно-мозговой травмой и учительница русского языка и литературы Ирина Раменская – находятся в тяжелом состоянии. Еще у троих (в том числе, у нападавшего Антона) – состояние средней тяжести. По некоторым данным, после нападения он пытался покончить с собой. 
В классе начался пожар, который потушили спасатели. Учебное заведение на улице Бонивура блокировано полицией и военными (из самого же военного городка). Более 500 школьников эвакуировано, занятия прерваны. Дети и взрослые в шоке. Врачи борются за жизнь пострадавших школьниц и учительницы. Заведено уголовное дело по статье «Покушение на убийство двух и более лиц, совершенное в отношении малолетних».
Все буквально неотличимо от другого кровавого ЧП, в Перми, где 16-летние подростки также напали прямо в школе на младшеклассников и учительницу. А потом, как заранее договорились, попытались убить друг друга. Только номер школы и город другие. Причем школа №5 в Улан-Удэ, как и школа №127 в Перми, на хорошем счету.
Две школьные резни на одной учебной неделе! Страшное свидетельство: подобное может произойти буквально где угодно и когда угодно.  
«Что с детьми?» – это был первый вопрос пермской учительницы Наталии Шагулиной, когда она пришла в сознание и смогла говорить. Наталия Васильевна тревожилась о своих четвероклассниках. 
«Что происходит с нашими детьми?!» – этот поистине кричащий вопрос стоит сегодня перед всеми нами – и он не должен остаться риторическим. Ответ надо искать немедленно. Иначе трагедии будут повторяться, а у общества просто не останется шансов на нормальное будущее.
Одноклассники Антона Б. говорят, что он и его предполагаемые сообщники были тихими и спокойными ребятами в классе (некоторые утверждают, что их даже травили) – никто не ожидал от них ничего подобного. Вроде бы Антону как раз пострадавшая учительница поставила «двойку» по русскому языку за четверть, что означало недопуск к экзамену за основную школу. Вот, видимо, у парня «сорвало крышу» – и он решил отомстить. А под топор и нож попали, в том числе, никак не виноватые в его проблемах семиклассники. Хотя, по мнению школьного психолога, проблем у Антона не было. В конце прошлого года он прошел психологический текст, показавший, что «все в порядке». 
Но это пусть крайне важные для выяснения обстоятельств конкретной трагедии, но все же частности. У Льва и Александра, учинивших пять дней назад резню в Перми, никаких конфликтов с пострадавшей учительницей и четвероклассниками точно не было. Однако было множество проблем, которые разрекламированные и навязываемые школам «психологические службы» и не думали решать. Разве что оштрафовали родителей одного из парней, которые обратились в органы по делам несовершеннолетних за помощью: мол, не справляются с сыном… 
Откуда в подростках, даже в детях, столько отчаяния, ненависти к школе, к сверстникам, к учителям, к себе самим, к жизни вообще? Мы уже сообщали, что организатор пермской резни был большим поклонником видео с массовыми расстрелами и расправами, главным образом школьными. Два десятка подобных роликов выложено у него на странице ВКонтакте. Под роликами множество комментариев, суть которых – восхищение убийцами. «Можно, конечно, заняться самоуспокоением: мол, это для красного словца. Но ровно до следующего страшного случая, который, судя по состоянию нашего общества, неизбежно произойдет», – говорится в материале. Однако все же не думалось, что произойдет так скоро.
И тем страшнее совершенно неадекватная реакция на острейшую проблему со стороны государственной власти. Хотя видимость озабоченности проявлена. Глава Бурятии Александр Цыденов даже прервал свой визит в Монголию и срочно возвращается в Улан-Удэ. Заявления делаются на уровне Государственной думы и Совета Федерации. При этом, если судить по речам высокопоставленных чинов, вся беда, оказывается, в недостаточно хорошей организации охраны школ! Срочно надо выделить очередные бюджетные миллиарды для установки металлодетекторов и заключения договоров с частными охранными предприятиями. Иными словами, требуется окончательно превратить российские школы в учреждения закрытого типа. Ведь где металлодетекторы – там и личный досмотр и т.д. и т.п. 
Заместитель председателя Госдумы Ирина Яровая полагает необходимым провести повторный мониторинг и поверку работы тревожных кнопок в российских школах после недавних нападений.
В школах требуется ввести единый стандарт обеспечения безопасности для предотвращения нападений, подобных пермскому и бурятскому, а Совфед готов подключиться к законодательному обеспечению этой работы, заявила первый зампред комитета Совета Федерации по науке, образованию и культуре Лилия Гумерова. По ее словам, единый стандарт безопасности должен прописывать такие аспекты, как требования к ЧОПам, установленной в школе сигнализации, оружию у охранников, их числу и техническому оснащению.
Ну точно, не школа, а тюрьма строгого режима! Как же раньше-то обходилось  без массовых расправ, когда всей охраны в школе – техничка тетя Маруся? Даже в «лихие 90-е». Драки в школах – да, случались, но чтобы сами ученики задумывали и осуществляли вооруженные расправы, особенно, как в Перми, над маленькими… 
Однако если эти меры хоть как-то эффективны против внешних захватчиков (террористов, например), то они, как минимум, бесполезны в условиях, когда речь идет о самих детях, решившихся на расправу. В официозной прессе «в ходу» при описании последних ЧП выражение: «Нападающие ворвались в школу». Что касается Перми, так по-прежнему говорят и о «драке на ножах», притом что уже установлено – подростки по совместному сговору шли в школу убивать. Но никто никуда не врывался. Ребята вполне себе на законных основаниях вошли в свои школы, поднялись на нужный этаж – и начали резать, бить, убивать.
Ничем в такой ситуации не помогут понатыканные всюду видеокамеры, чоповец, тревожная кнопка, металлодетектор не первом этаже. Это показывает, к слову, и опыт США, где проблема массовых боен, в том числе, школьных, давняя – и никакими техническими средствами ее решить не удается. 
Между тем превращение учебного заведения в закрытое учреждение, куда свободно не могут пройти ни родители, ни тем более выпускники (как это было еще недавно, чтобы, например, посоветоваться со своим учителем), а теперь уже и сами ученики, лишает школу ее истинной сути, расчеловечивает. А заодно воспитывает особую психологию без вины виноватого, поднадзорного, лишенного презумпции невиновности. Достаточно вспомнить «режимную практику» на ЕГЭ, которая отнюдь не предотвращает нарушений, но унижает человеческое достоинство. И такая психология заключенного опасна – потому что зэки периодически устраивают бунты.  
При этом якобы в целях «гуманизации» и уважения к личности ребенка распоясавшемуся хулигану или грубияну учитель зачастую не может сделать адекватное замечание, а тем более выставить из класса. Самообслуживание и общественно-полезный труд из современной школы практически изгнаны. 
Зато за обычную мальчишескую драку, даже не выясняя причин и виноватых, даже когда подравшиеся сами уже помирились, – затаскают по психологам (тем самым, что не видят реальных проблем) и службам по «делам несовершеннолетних». Как же, драка – проявление недопустимой агрессии, пусть и защищался сам или заступился за слабого.
Роскомнадзор сейчас срочно закрывает группы в социальных сетях, в которых размещена «запрещенная информация», связанная со школьными расправами. Вот только ролики, которые собирал, например, пермский подросток, – зачастую фрагменты фильмов и сериалов (и российских тоже), которые абсолютно беспрепятственно показывают наши центральные каналы. Расчеловечивание происходит по всем направлениям. И нет «тревожной кнопки», отключающей этот процесс.

Екатерина ПОЛЬГУЕВА