ГОРЬКИЙ ЗАПАХ ПОЛЫНИ

Напомню, сам он родился 25 июля 1929 года…

Двести дней и ночей на берегах Дона и Волги, а затем у стен Сталинграда и непосредственно в самом городе продолжалась ожесточенная битва. Участвовало в этой страшной круговерти с обеих сторон на разных этапах боевых действий свыше 2,1 млн человек. По целям, размаху и кровопролитию боевых действий Сталинградская битва превзошла все предшествующие ей сражения мировой истории. Сражение развернулось на огромной территории площадью около 100 тыс. кв. км при протяженности фронта от 400 до 850 км. Основными условиями окончательного разгрома СССР, по мнению Гитлера и высших руководителей вермахта, являлся захват Кавказа с его мощными источниками нефти, плодородных сельскохозяйственных районов Дона, Кубани, Северного Кавказа и Нижнего Поволжья, а также захват главной водной артерии – Волги. Сталинградская битва включает два периода: оборонительный – с 17 июля по 18 ноября 1942 года и наступательный, победный – с 19 ноября 1942 года по 2 февраля 1943 года. В районе города Серафимович – станицы Клетская разворачивались ожесточенные бои как на первом этапе битвы, когда фашисты рвались на Сталинград, так и на втором этапе, когда наши войска перешли в контрнаступление. Именно по этому маршруту только что и проплыл я 87 км на плоту по Дону с сыном и друзьями, чтобы на этих эпических просторах еще раз впитать в себя красоты Тихого Дона и вспомнить тех, кто подарил нам жизнь, кто воспел подвиг народный и призывал своим творчеством не отдавать это за понюх заморского табаку. 
На том направлении, в том месте, где вышли мы на берег и вдохнули после запаха воды горячий степной запах сладкого донника и горькой полыни, наступали части 6-й армии тогда еще генерал-полковника Паулюса. С 23 июля весь Клетский район стал местом сражений. Именно в этот день на безымянной высотке близ хутора Калмыков в районе станицы Клетская четыре советских бронебойщика: Петр Болото, Григорий Самойлов, Александр Беликов, Иван Алейников – отразили атаку 30 фашистских танков, которые двигались на их позиции. Нам все внушают, что 28 панфиловцев не смогли бы сдержать 50 танков, а тут 15 фашистских танков были подбиты, а 15 – дрогнули и повернули назад. Может быть, и корреспонденту Михаилу Шолохову рассказали об этом подвиге бойцов, но как бы там ни было, именно бронебойщик Петр Лопахин стал главным персонажем незавершенного романа «Они сражались за Родину». Там, конечно, есть и другие выдающиеся образы тех, кто спас Россию и сделал само вычеркнутое имя города Сталинград символом великой победы, но именно Лопахин является выражением того несгибаемого русского характера, который всегда привлекал Михаила Александровича, – от Мелехова в «Тихом Доне» до Соколова в «Судьбе человека». И когда Сергей Бондарчук получил добро на создание киноэпопеи, он видел в этой роли только Василия Шукшина. 
Вообще, к слову, огромный художник и непререкаемый авторитет, он заранее видел всех главных героев и утверждал актеров практически без кинопроб. Подсчитано, что всего в фильме 57 значимых впечатляющих ролей и еще 80 – второплановых, но тоже важных. А уж про массовку и вовсе говорить не приходится, хотя привлеченные к съемкам солдаты и сокращали затраты, поочередно изображая то своих, то немцев (и румын, и венгров тоже!), – чего, конечно, потом в кадре никто не заметит. Бондарчук усадил в известковые окопы, в землю, про которую его герой крестьянин Звягинцев говорит: «Это же не земля, а увечье для народа», девять народных артистов! Причем они сами в страшную жару копали окопы, и линялые гимнастерки, которые режиссер не разрешал снимать и после съемок, набухали солдатским, а не звездным потом. Действие фильма происходит в такие же июльские дни 1942 года. На подступах к Сталинграду обескровленные, измотанные советские войска ведут тяжелые оборонительные бои, неся огромные потери. Небольшое стрелковое подразделение под командованием капитана Сумскова получило приказ: под огнем вражеской авиации и артиллерии обеспечить переправу через Дон советских воинских частей. Четыре дня стояли насмерть солдаты Стрельцов, Лопахин, Звягинцев – люди мирных профессий, которых война заставила надеть шинели… При этом они в страшных условиях не потеряли ни убежденности, ни человечности, ни чувство юмора. Пересмотрел снова – какие съемки, какая игра! Какое неистовство в борьбе с врагом, чувство локтя и юмора!
Только к концу июля немцы оттеснили советские войска за Дон. Помните сцену спуска по лощине к Дону, знаменитую реплику Лопахина напарнику в исполнении друга – Георгия Буркова: «Не потонешь – говно не тонет»? А ту крестьянку, гениально сыгранную Ангелиной Степановой, которая, сложив на юбке натруженные руки, выговаривала Шукшину: «Вы куда отступаете, старухи, что ли, воевать будут? – Соли ему, пересолить бы вас!..»? Словно слыша ее, 28 июля 1942 года народный комиссар обороны И.В. Сталин обратился к Красной Армии с приказом №227, в котором потребовал усилить сопротивление и во что бы то ни стало остановить наступление противника. Предусматривались самые жесткие меры к тем, кто проявит в бою трусость и малодушие. Намечались практические меры по укреплению морально-боевого духа и дисциплины в войсках. «Пора кончать отступление, – отмечалось в приказе. – Ни шагу назад!» В этом лозунге воплощалась сущность приказа №227, который либеральные пропагандисты датируют чуть ли не первым днем войны, в крайнем случае Московской битвы. Командирам и политработникам ставилась задача довести до сознания каждого воина требования этого приказа, но мы видим шолоховских героев среди горьких запахов полыни, которые бьются насмерть без увещеваний политруков.

* * *

…В тяжелую годину, 25 июля 1942 года, встретил свое 13-летие непоседливый, но много переживший подросток Вася Попов, который после ареста и гибели отца Макара Шукшина в 1933 году стал носить фамилию матушки. Она вышла второй раз замуж за Павла Куксина, семья переехала в Бийск, но в июле 1941 года отчима призвали на фронт и семья возвратилась в Сростки. Там 22 июля завершится Всероссийский фестиваль «Шукшинские дни на Алтае», который будет проходить с 18 июля. Фестиваль пройдет в юбилейный для края год, программу составят кинофестиваль, литературные чтения, выставки и различные презентации. В писательскую делегацию вошли писатели и поэты Евгений Водолазкин, Александр Кердан (Екатеринбург), Юрий Козлов, Вадим Молчанов (Белгород), Мария Маркова (Вологда). В делегацию кинематографистов вошли режиссер Анна Матисон, режиссер Виктор Мережко (он же станет председателем жюри Шукшинского кинофестиваля), заслуженная артистка России Марина Яковлева, заслуженный артист Республики Беларусь Анатолий Котенев, рок-музыкант, композитор Гарик Сукачев. Представляю, что бы сказал бы о хриплых песнях последнего Василий Макарович… Включил бы он их в понятие «наши песни, наши сказки» – большой вопрос... 
Но и здесь, на Дону, рядом с бывшей Мелоклетской, где оборвалась 2 октября 1974 года жизнь великого русского творца и труженика, помнят и чтят Шукшина. Наш плот причалил к пляжу базы отдыха Волгоградского технологического колледжа. Быстро пошел по горячей, с двумя белыми колеями дороге на Шукшинский утес, вдыхая горький запах полыни, чтобы побыть у часовни с иконой Василия Великого одному, пока не подошли спутники. Место это – неимоверной эпической красоты, оно чем-то напомнило мне Венец над Клязьмой в Вязниках – на родине Алексея Фатьянова. Далеко видно с таких высот, о многом поет нестихающий ветер, высокие мысли рождает эта былинная красота, но и бренность свою ощущаешь, начинаешь с горечью думать о беспамятстве и безответственности людской, которой до смерти противостоял Василий Макарович.
Место бывших боев и съемок указал Сергею Бондарчуку сам Михаил Шолохов. Он знал и красоту этих меловых гор, и то, какую память хранит сама земля, начиненная металлом. Съемки начались весной 1974 года на хуторе Мелологовский в 20 километрах от станицы Клетская. Жара стояла 40-градусная. Выжженные солнцем холмы, густая меловая пыль, которая оседала на одежде, лицах, аппаратуре. После взрывов, многочисленных дублей уставшие актеры отправлялись на теплоход «Дунай», который превратили в гостиницу. Массовка из местных разбредалась по хуторам. Но то лето запомнилось людям не только потому, что запросто можно было поболтать с людьми, которых знала вся страна, послушать байки Юрия Никулина, пригласить их на уху или в баню. Жители окрестных хуторов словно пережили войну во второй раз. Сергей Бондарчук, чтобы максимально приблизиться к дням ожесточенных боев, сжигал целые поля пшеницы и ячменя (первый секретарь райкома и директор совхоза «Перекопский» чуть не плакали – ведь деньги за компенсацию тогда не всё решали!), гнал испуганный взрывами скот – для сцен всеобщего отступления. Работница библиотеки позже скажет в сердцах на телекамеру: «Ужас! Я подумала даже: наверное, предательницей бы тогда стала – так страшно…» Участники массовки жадно ждали премьеры, всматривались в экран, а напрасно: сцены эти сильнейшие потребовали вырезать в год 30-летия Победы. Только Звянгинцев перетирает созревшие колосья пшеницы на фоне измученных съемками и жарой беженцев. А хутор Мелологовский по разрешению местных властей Бондарчук переселил полностью: выкупил дома, а потом их сжег вместе с пристроенной к ним бутафорской деревней. Один домишко оставался. 
Писатель Борис Екимов в своей книге «По Дону. Путевые заметки» («Наш современник» №2/2003) написал в своем духе: «Открывается хутор Мелологовский, место уютное, красивое. Коренной берег подошел распадком, оставляя у воды просторное ровное место, немного угористое. Зелень садов. А жилья нет. И лишь на самом краю, где уже к берегу подступают меловые кручи, стоит полуразрушенная хатка-мазанка возле старой груши. Рядом следы былого подворья. Еще недавно эта хатка была живой. Я здесь плавал и помню, как старая женщина – последняя жительница хутора – шла по тропке вниз за водою, к Дону. Тропка осталась и теперь. Она идет от хаты чуть наискось по холму. Вот же высота. Помню я, как тяжко было глядеть, когда старая женщина медленно шла с ведрами, вверх и вверх, стояла, передыхая, и снова шла. А перед нею над Доном лежал пустой хутор Мелологовский, родной ее хутор. Нелепая ему выпала судьба. Эта женщина вместе с хутором прожила здесь долгие годы. Пережила Великую Отечественную войну. А вот война понарошку ее обездолила. Дело в том, что здесь снимался фильм «Они сражались за Родину». Фильм получился хороший, но на беду старой женщины для съемок выбрали именно это место – хутор Мелологовский. Везли сюда водою танки, орудия, иную технику, людей. Хутор должен был сгореть в огне киношной войны. Жителям, владельцам домов, заплатили отступное, и они разъехались кто куда. Долее других, говорят, не сдавался хозяин большого, как у нас называют, «круглого» дома-пятистенка под железной крышей. Он его недавно построил. Уже началась «война». Стреляли, бомбили. И он сдался. Получил деньги и уехал. А старухин домишко расположен на самом краю, даже на отлете, на горе. Его не тронули.
Лето прошло. Съемки кончились. И осталась старая женщина жить одна. Долго ее видели речники с проходящих судов: как она во дворе возилась, как по воду шла. Теперь ее нет. И хатка рушится. Кончился хутор Мелологовский… »
Узнаю стиль в духе скупого плача моего давнего знакомого Бориса Екимова, но хутор уже до съемок кончался, умирал, как многие бесперспективные малые населенные пункты тогда. А сегодня уже и не оплачешь целые станицы. Например, наше путешествие завершилось на 87-м километре пути у правого берега в станице Перекопская, где ориентиром причаливания назвали остатки грузового терминала бывшего хлебоприемного пункта. Конструкция давно ржавеет, Дон, по которому собирали на баржи зерно, стал несудоходным, всю технику, углублявшую русло, давно продали на металлолом. Согласно переписи населения 1897 года, в станице проживали 614 мужчин и 682 женщины, из них грамотных: мужчин – 284, женщин – 88. Это, кстати, к вопросу о процветавшей якобы былой казацкой грамотности и культуре... Когда снимался фильм, в станице жило около 300 человек, по переписи 2010 года оставалось 75, сегодня – около 50… И никакого фильма тут с обездоливанием, как написал Екимов, не снимали. В музее Клетской хранится газета «За урожай» с приглашением на съемки местного населения. В них до 2000 человек участвовало. Соберешь ли сегодня хотя бы половину?

* * *

Истинно народные художники слова продолжают жить и оказывать благотворное влияние и после ухода. Сама смерть Шукшина всколыхнула внимание к этим краям. Есть в райцентре Клетская улица Шукшина и библиотека имени Шукшина. В музее истории казаков воссоздана каюта №9, где жил и скончался Шукшин. Николай Губенко вспоминал: «Я первым, к несчастью, обнаружил его смерть. Влетает Бурков – не пойму: Вася не отзывается! Я вошел в каюту, он лежит, как мальчик, ладошки под щекой, простыня сползла... Это было страшно…» В каюте висит высказывание-девиз: «Хочешь быть мастером – макай свое перо в правду, ничем другим больше не удивишь». Вот этой правдой и дышит творчество самого Шукшина. В декабре 1989 года успели сдать в эксплуатацию новое здание районного ДК, где проводятся с 1990 года Шукшинские вечера, а в 1991 году открыть историко-краеведческий музей донского казачества «Подкова». А дальше – затишье… В октябре 2004 года на Шукшинском утесе состоялось торжественно-траурное мероприятие – перезахоронение останков погибших воинов, найденных поисковым отрядом «Взрыв», и открытие памятника воинам, отдавших жизнь на Клетском плацдарме. 
Когда спустился по запечатленному в фильме логу вниз, к Дону, подплыл на моторке к плоту Иван Иванович Зерщиков – директор базы Волгоградского технологического колледжа. Сам он – местный, из станицы Клетской (14 км отсюда), из казацкого рода. Именно он строил в 2005 году часовню, мемориальный комплекс. Оператор и друг Шукшина Анатолий Заболоцкий сложил пирамиду из камней и установил табличку: в этом месте умер на съемках фильма Василий Шукшин. Сначала этот памятный знак просто обновляли, а потом они с заведующим отдела культуры районной администрации Николаем Ивановичем Дранниковым решили собирать деньги на часовню и солидный камень. На открытии было очень много народу, приезжали кинозвезды из Москвы. И потом кто только не бывал, но постепенно на осенние памятные дни праздник начал замирать. Два года назад не стало энтузиаста Дранникова, и теперь отвечает за Шукшинские дни Наталья Семикина из администрации – бывшая директриса ДК. Нельзя допустить, чтобы праздник с нотой скорби совсем заглох в этом красивейшем месте России. Поразительно, что часовню с иконой святого Василия так до сих пор никто не взял на баланс, не выделил бюджетных средств. Иван Иванович продолжает присматривать и ухаживать за ней, искать спонсоров, если что-то надо отреставрировать. Не сворачивает свою деятельность казачий поисковый отряд, ребята поднимают новых павших солдат, находят медальоны, посылают запросы. Нашли останки двух украинцев из Полтавы, послали официальный запрос – даже не ответили! Дважды Иван Иванович с горечью повторил: «Лисовский из Полтавы – никакого ответа…»
Последние описания праздника в интернете относятся к 2014 году, где артист Юрий Назаров читает у часовни пророческие стихи Тютчева. Написал Наталье Семикиной письмо: надо бы подключиться Союзу писателей России. Конечно, местные жители, включая руководство, больше знают киноактеров, но умирал-то признанный писатель Шукшин, который дал последнее интервью здесь, над донскими струями, болгарскому журналисту Спасу Попову, студенту Литинститута. Итак, последние слова Шукшина были записаны на хуторе Мелоголовском во вторник, 16 июля 1974 года, в 9 часов утра. Попов и Григорий Цитриняк из «Литературки» спросили Шукшина о Шолохове. Шукшинская характеристика М. Шолохова оказалась несколько иной, чем в клеветническом «Стремени «Тихого Дона».
– От этих писателей я научился жить суетой. Шолохов вывернул меня наизнанку. Шолохов мне внушил – не словами, а присутствием своим в Вешенской и в литературе, что нельзя торопиться, гоняться за рекордами в искусстве, что нужно искать тишину и спокойствие, где можно осмыслить глубоко народную судьбу… Сейчас я думаю о коренном переустройстве своей жизни. Пора заняться серьезным делом. В кино я проиграл лет пятнадцать, лет пять гонялся за московской пропиской. Почему? Зачем? Неустроенная жизнь мне мешала творить, я метался то туда, то сюда. Потратил много сил на ненужные вещи. И теперь мне уже надо беречь свои силы. Создал три-четыре книжечки и два фильма. Все остальное сделано ради существования. И поэтому решаю: конец кино! Конец всему, что мешает мне писать.
Журналист Попов спросил: «Могу я все это напечатать?» – «Конечно. Я потому и согласился на наш разговор». На этом общение писателя Шукшина с газетами, с миром, со всей суетой жизни завершилось. К концу сентября съемки близились к завершению. Остается всего несколько эпизодов. Пронзительную сцену со знаменем полка снимали 1 октября. В тот день съемки затянулись допоздна. Многие валились с ног. Несмотря на усталость, Василий Шукшин, Георгий Бурков и Николай Губенко приняли приглашение местного жителя попариться в тесной бане. Там Шукшину стало плохо с сердцем, и он попросил отвезти его на теплоход. А под утро Василия Макаровича не стало… Недостающие эпизоды досняли уже в Москве в павильонах Мосфильма с помощью дублера – актера Юрия Соловьева – со спины. А озвучивал вместо Шукшина мастер дубляжа – ленинградский актер Игорь Константинович Ефимов. Фильм имел огромный успех. Только в 1975 году его посмотрели более 40 миллионов зрителей. По опросу читателей журнала «Советский экран», проведенному в 1976 году, «Они сражались за Родину» был признан лучшим фильмом, а Шукшин – лучшим актером года. Режиссер Бондарчук и оператор Юсов стали лауреатами Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых. Картина получила международное признание. Она была представлена в основной программе Каннского кинофестиваля, удостоена премии Союза антифашистских борцов Чехословакии на ХХ Международном кинофестивале в Карловых Варах.
Начальный титр фильма: «Во имя всех тех, кто жив, и тех, кого уже нет, и тех, кто будет потом». Последний титр: «Павшим за Родину!». Таким солдатом, павшим на духовном поле брани, и был Василий Шукшин, чей 88-й день рождения мы отмечаем 25 июля.

Александр БОБРОВ

Серафимович–Мелоклетская–Перекопская