45Познакомились мы с ним лет тридцать пять назад. В тот день Андрюша отправился навестить дедушку и бабушку, но увидев чужих, спрятался за мать, вцепившись в подол ее платья. Было ему года четыре. Мне тогда едва исполнилось пятнадцать. Моя мама и Ольга Петровна вместе работали на небольшом заводе и подружились. Так впервые я оказался в ее доме.
Прошли годы. Андрюша вырос, окончил юрфак, несколько лет зарабатывал себе на хлеб с маслом, защищая чужие интересы в судах. Научился сходиться с нужными людьми, да так успешно, что кое с кем из них сделался партнером по бизнесу. «Владельцем заводов, газет, пароходов» он не стал, но достаточно высокий уровень комфортного потребления себе обеспечил.
После того, как его «баба Оля» осталась одна, он каждую неделю заруливал к ней. Обязательно привозил продукты, а также всё, что она дополнительно заказывала. Я тоже время от времени не забывал привозить мать «в гости к Петровне». Появлялся в знакомой пятиэтажке и после того, как мамы не стало. Чаще всего приезжал туда вместе с Андреем.
Своим замечательным вареньем Ольга Петровна нас еще баловала, но выпечкой уже не занималась, интерес к изготовлению грибочков своих фирменных после того, как не стало их добытчика, утратила. Сегодня, накануне очередной годовщины Дня памяти и скорби, разговорились о войне, о цене победы. Для Андрюши всё было ясно: преступник Сталин трусливо предал свой народ и бросил на произвол судьбы своих солдат. Отсюда и катастрофа начала войны, и огромное число ничем не оправданных жертв.
– А я и не думал, что ты поклонник культа личности товарища Сталина.
– Это как? – Андрей опешил.
– Его обожатели все достижения связывают только с ним, а ты – все беды. Он у вас всемогущ, как Бог.
– Ты хочешь сказать, что он не виноват?
– Виноват. Тот, кто во главе государства, всегда отвечает за всё. Должность такая.
– Я об этом и говорю.
– Разве? Тогда скажи, тот, кто отдал приказ скинуть атомную бомбу на мирных жителей, – преступник?
– Безусловно.
– И американцы с тобой согласятся?
– Это их дело. Мы живем в России.
Андрюша, как и все нынешние патриоты, «не полюблял Америку».
– Да, но я чего-то не слышал, чтобы на нашем телевидении их президента называли преступником. А Сталина пожалуйста. Остается только перед всем миром покаяться, что спасли его от Гитлера.
– Ты что, издеваешься?
– А как бы ты назвал таких освободителей, которыми верховодил душегуб и злодей? А потом возмущаемся, что за границей памятники нашим воинам сносят…
– Пейте, умники, чай, а то остынет. По телевизору эти дрязги надоели. Забот у вас других что ли нет? Странная всё-таки это порода – мужики.
Спорить и в самом деле не хотелось. Не для этого же мы, в конце концов, приехали.
Терпения Андрюши, однако, хватило ненадолго. Привычка побеждать в судебных прениях, видимо, давала себя знать. Теперь он «запел» всё еще не выходящий из моды «шлягер», что «мы немцев завалили трупами». Невольно представилось, как бойкие ребятки в фуражках с голубым верхом, пролетая на транспортном самолете над окопами врага в заснеженном Подмосковье, сыплют телами, словно листовками, на головы обалдевших гитлеровцев.
– Ты что?
Я и не заметил, как улыбнулся. Пришлось пересказать привидевшуюся картину.
– Очень смешно.
– Наоборот, грустно. Ты когда-нибудь видел немецкую хронику?
– Ну?
– Обратил внимание, кого Гитлер бросал под наши танки под Берлином? Малолеток да стариков. Обезлюдела Германия. Хотя под свои знамена он всю Европу притянул.
– А число потерь у нас и у них?
– А ты заметил, что у нас очень много жертв как раз среди гражданского населения? Или нам тоже надо было внедрить какой-нибудь план истребления, чтобы уравнять потери? Тогда бы у тебя претензий было меньше?
Оказывается, Ольга Петровна внимательно слушала наши дебаты. Я понял это после ее реплики на очередную версию Андрея о причинах нашей победы:
– А как же в Брестской крепости? – она недавно посмотрела фильм о ней. И он ей понравился. – Или там тоже заградительные отряды и штрафные батальоны были?
– Я о себе скажу. Как ты знаешь, жили мы на Урале. В нашем городке еще Ермак бывал. Училась я тогда во втором классе. Было нас три подружки не разлей вода. Маруська уже померла… Царство ей небесное… С Верой мы и поныне переписываемся. Она так и живет в нашем городке. Мы-то с Маруськой уехали. Но не в этом дело… Так вот… Решили мы с подружками сбежать на фронт.
– Куда?!
Андрей не мог сдержаться от смеха. Впрочем, смеялись мы все.
– Стали готовиться. Первым делом, конечно, решили запастись хлебом. У Верки мать дворничихой работала. В ее служебной комнатушке мы устроили тайник. Хлеб, что нам давали, специально не весь съедали и туда складывали. И уже почти собрали нужное количество. Но потом мать Верки наши запасы как-то случайно обнаружила. Так ничего у нас и не получилось.
– Как же доблестная Красная армия без вас обошлась?
– Смейся, смейся…
Хотя опять смеялись все.
– Но зато мы потом сочинили песню и пели ее повсюду. Бывало, идем по улице, возьмемся за руки и поем. Прохожие смеются, а слушают... И даже в школе со сцены пели. Зал как бешеный аплодировал. На бис спеть раза три заставили… Никто по первости не верил, что это мы сочинили.
– А вы ее помните?
– Конечно. Слова-то Маруська придумала. А мы так немного… Мотив…
– А вы спойте… Пожалуйста…
– Ну шут с вами… Слушайте…
Гитлер – крыса! Гитлер – жаба!
Ты зачем на нас напал?
Думал ты, что мы так слабы?
Только ты не угадал.
Гитлер – жаба! Гитлер – крыса!
Мы тебе намнем бока!
И тебя мы не боимся!
Наша сила велика!
Были б мы немного старше,
Мы бы все на фронт пошли.
Отстоять Отчизну нашу
Мы бы взрослым помогли.
Но сказал товарищ Сталин:
– Вы учитесь хорошо.
Надо, чтоб вы вырастали.
Ну а больше – ничего!
– Класс! А я и не знал, что моя бабуля хиты сочиняла.
Андрей обнял ее и чмокнул в щеку.
– Представляю, как Гитлер перепугался, когда вы пригрозили намять ему бока.
– А кто обещал не насмешничать? И разве мы только себя имели в виду?
– Понимаю. Это как бы от лица всего народа.
– Как чувствовали, так и пели.
– Это, конечно. Но и тут – товарищ Сталин.
– Из песни слова не выкинешь.
– А ты меня всё равно удивляешь, – похоже, Андрюша решил продолжить дискуссию. – Сам же рассказывал, что у тещи отца ни за что по доносу расстреляли.
– А я вот и не знала.
Мне сделалось даже как-то неловко за себя: как будто утаил что-то важное от близкого человека.
– Это правда.
– А ты его вроде как защищаешь.
– Приходится.
– Зачем?
– Охотников приравнять коммунизм к фашизму слишком много развелось.
– Это ты про меня что ли?
– Не выдумывай.
– Послушайте, умники, вы меня проведать приехали или для того, чтобы собачиться тут?
– Бабуля, всё хорошо.
Андрей улыбнулся.
… Мы вышли из подъезда.
Андрей кивнул и направился к своему джипу. И только пыль из-под колес…
Когда-то мне понравилась фраза: «Фашизм – это гигантомания мещан». А ведь и в самом деле, стремление потреблять без всякой меры рано или поздно потребует обоснования таких притязаний. Тогда и понадобятся теории превосходства «виннеров» над «лузерами». А параметры всегда сочинятся. Но как показывает история, обязательно находятся те, кто останавливает зарвавшихся ландскнехтов наживы. Остановят их и в этот раз.
Владимир МОРАР
г. Калининград
