Маки на Монте-Кассино

В 11.00 11.11.1918 в Компьенском лесу в вагоне маршала Франции Ф. Фоша был подписан акт о капитуляции Германии. Первая мировая война, унесшая более десяти миллионов и искалечившая более двадцати двух миллионов человек, окончилась. 28.06.1919 в Версале был подписан мирный договор, о котором Фош с поразительной точностью сказал: «Это не мир, это перемирие на 20 лет!» Да, через 20 лет, 1.09.1939 началась Вторая мировая война, и 22.06.1940 в том же Компьенском лесу и в том же вагоне был подписан акт о капитуляции Франции. 

В 1919 году король Великобритании Георг V предложил 11 ноября в 11 часов объявить двухминутную тишину в память о павших. С тех пор этот день отмечается почти во всем мире.

Россия в ноябре 1918 года уже не участвовала в Мировой войне, более того, в Версале нас осудили за Брестский мир. Долгие годы мы считали ту войну – думаю, что это правильная оценка – империалистической, антинародной, преступной. Но эта оценка плохо сказалась на памяти о двух миллионах наших воинов, павших на полях сражений, на памяти о миллионах, честно исполнивших присягу. В СССР 11 ноября не отмечали, да и сегодня в России далеко не все помнят эту дату. 

Но история ничему не учит многих политиков, они и сегодня ищут способы поссорить народы. Горько сознавать, что ссорятся народы-братья. Нас ссорят с болгарами. Разрушают многовековую дружбу с сербами. А как с украинским народом? Не говорю уж о мощных усилиях по привитию неуважения и ненависти друг к другу русских и поляков. Как это дорого обходится простым славянам, да и не только славянам! 

По-моему, ссоры с украинцами – глупость, происходящее на Балканах – горе, а Польша – старая незаживающая рана.

В Варшаве до сих пор кое-кто любит говорить о польском благородстве, русском варварстве и о том, что хорошо бы России сжаться до Садового кольца, а внутри его москалям совершить коллективное самоубийство. Осчастливленные поляки назовут этот акт «русским варварством». Да, у нас всегда были непростые отношения, и это отразилось в сознании многих поляков. Многих, но не всех! А русские люди вообще не злопамятны. Хотя тоже далеко не все…

 

 

В Польше 11 ноября отмечается не только как день памяти о Великой войне, но и как День независимости, так как окончание войны позволило создать новое государство. Помните, «На польский – / глядят, / как в афишу коза / на польский – / выпяливают глаза / в тугой / полицейской слоновости – / откуда, мол, / и что это за / географические новости?» Для многих независимость Польши долго была новостью. Но польский народ был горд – через 125 лет после раздела родина вновь появилась на карте.

Правда, Царство Польское в составе Российской империи существовало почти все эти годы именно как государственное образование в составе Империи. Стоит вспомнить, что в титуловании императора Всероссийского после слов «Московский, Киевский, Владимирский» следовало: «Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Польский, Царь Сибирский». Польша следовала за Казанью и Астраханью, ранее Сибири! Не поэтому у нас кое-кто говорил: «А не пора бы Тобольску с Томском и Иркутском отделиться от московско-петербургского самодержавия?»

Польша долго не была самостоятельной державой, но колонией она тоже не была. Поляки угнетались самодержавием даже меньше, чем русские. И участники польских восстаний, подавленных жандармом Европы, вызывали у настоящих русских людей сочувствие и поддержку. В Сибири доброжелательно относились к ссыльным полякам, как правило, людям образованным, культурным, трудолюбивым. А поляки вступали в брак с русскими девушками, и считается, что в жилах десяти процентов русских сибиряков течет и польская кровь. Массовая ссылка поляков в Сибирь стала благом для местных жителей. Это было проникновением европейской цивилизации в дикий край, жители которого даже не знали грамоты. Какое тут противостояние народов?

И не только ссыльных, и не только в Сибири. Можно долго перечислять имена поляков, способствовавших величию России. Наемники у Ивана Грозного. Сподвижник Петра I генерал-прокурор Павел Ягужинский. Григорий Потемкин, чей дед имел польское происхождение. Создатель неевклидовой геометрии Николай Лобачевский – сын поляка. К шляхетским родам принадлежали великий композитор Петр Чайковский и знаменитый путешественник Николай Пржевальский. Польский дворянин Константин Циолковский – основоположник научной космонавтики.

Героя Отечественной войны Михаила Милорадовича (серба по происхождению) застрелил на Сенатской площади Петр Каховский, имевший, по-видимому, польское происхождение. В войне 1812–1814 годов России служили, показав себя ее мужественными защитниками, генерал-фельдмаршал Михаил Каменский, генералы от кавалерии Адам Ожаровский и Николай Раевский, сотни младших офицеров и солдат. Правда, среди вторгшихся в Россию тоже было немало поляков, в том числе знаменитый маршал Юзеф Понятовский.  

А позднее? Дед Дмитрия Шостаковича – поляк Болеслав Шостакович, был сослан в Томскую губернию. Один из первых Героев Советского Союза Сигизмунд Леваневский родился в польской семье. Известнейший поэт Роберт Рождественский имеет польское происхождение. Роли генерала Хлудова в «Беге» и вора Карабанова в «Возвращении святого Луки» блистательно исполнил наш «сибирский поляк» Владислав Дворжецкий. Вам этого мало?

Конечно, в современной Польше, да и в России, ныне по-особому относятся к полякам – социал-демократам и коммунистам, но недооценить их роль невозможно! Феликс Дзержинский, создатель наших спецслужб и разведки, победитель детской беспризорности, талантливый хозяйственный руководитель, наведший порядок в работе разваленных за годы войн путей сообщения. Его сменил Вячеслав Менжинский, польский аристократ, образованнейший человек. Юлиан Мархлевский был одним из организаторов «Социал-демократии Королевства Польши и Литвы», инициатором создания МОПРа. Станислав Косиор – генеральный секретарь ЦК КП(б)У (кстати, в парторганизации Украины процент поляков был тогда очень высок). Его брат Иосиф – член ЦК ВКП(б). Оба брата – «сибирские сидельцы», ссылались в Иркутскую губернию. Впрочем, в нашем Нарыме первыми ссыльными поляками были не большевики, и даже не участники восстаний 1831 и 1863 годов, а декабристы П. Выгодовский и Н. Мозгалевский.

В освобождении Польши от немецких фашистов участвовали миллионы наших граждан, более шестисот тысяч из них «в полях за Вислой сонной лежат в земле сырой». За свою и нашу родину бились две польские армии, а 1-м Белорусским фронтом в самое трудное время командовал великий сын польского народа маршал Константин Рокоссовский. Его заслуги известны, но напомню два факта.

В 1950 году на жизнь министра обороны маршала Польши Рокоссовского дважды покушались польские националисты. Да, война есть война, и не очень хочется вспоминать, как он поступил, когда во время боев с гитлеровцами на территории Польши палачи из Армии Крайовой вырезали взвод советских зенитчиц. Разведка выяснила, что убийцы пришли из соседнего польского села, в нем их и укрыли местные жители. Командующий фронтом Рокоссовский приказал развернуть орудия и накрыть село несколькими залпами. 

…В 1962 г. Хрущев просил маршала написать «почерней и погуще» статью против Сталина. Рокоссовский ответил: «Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой!», и на банкете не стал чокаться с Хрущевым.

Поляк Рокоссовский остается святым человеком для людей многих национальностей.

 

 

Независимая Польша существовала лишь до сентября 1939 года, когда за две недели ее армия была раздавлена гитлеровцами, правительство бежало в Лондон, а восток оказался под властью Советского Союза. Вместо Польши на картах появилась «Область государственных интересов Германии». В 1945 году фашистов изгнали, Польша вошла в социалистический лагерь. В этот период День независимости официально не отмечался.  

 

 

24 июня 1945 года на приеме в честь участников Парада Победы И.В. Сталин провозгласил тост: «За лучшего русского генерала в польской армии!» Верховный не мог, наверное, и подумать, что командующему 2-й армией Войска польского генерал-лейтенанту советской армии Каролю Карловичу Сверчевскому оставалось жить менее двух лет. 28 марта 1947 года заместитель министра обороны Польши генерал брони (генерал-полковник) Кароль Сверчевский был убит украинскими националистами, которыми командовал майор УПА Степан Стебельский по прозвищу Хрiн. Не знаю, сохраняется ли на Украине память о генерале, но Хрен удостоен мемориальной доски в Самборе.

Биография Сверчевского – приключенческий роман. Он родился 22 февраля 1897 года в Варшаве, в рабочей семье. Окончил два класса, учился на токаря, и быть бы ему простым рабочим, но в сентябре 1914 года немцы начали наступление на Варшаву. 

Польские евреи знали о немецких нравах, антисемитизм в Германии существовал еще до Гитлера, Розенберга и их друзей. Сверчевские эвакуировались в Казань, потом перебрались в Москву. В 1916 году Кароля призвали в русскую армию и отправили на фронт. Во время Октябрьской революции в составе боевой дружины Лефортовского района он участвовал в боях против юнкеров. В красногвардейском отряде воевал с войсками Центральной рады на Украине (Сумы, Путивль, Конотоп, Ворожба) и с немцами под Оршей. В должностях командира взвода, роты, батальона 123-го стрелкового полка воевал на Украине и на Дону до лета 1920 года. За участие в этих боях получил свой первый (из трех!) орден Красного Знамени.

…Рассказывают о возможном только в те годы событии с участием юного командира. За боевые заслуги полк был удостоен Красного знамени ВЦИК, вручать его должен был председатель ВЦИК М.И. Калинин. Полк выстроился у села, вокруг крестьяне. Сверчевский, заметив какого-то мужика в серой фуражке с бородкой клинышком, вышедшего из толпы, сказал:

– Давай, давай отец, иди, не мешай! – и показал палочкой дорогу. И в этот момент командир полка объявил: 

– Слово имеет Михаил Иванович Калинин! – Обладатель бородки направился к трибуне… Не знаю, так ли было на самом деле, и уж вовсе не могу знать, как тогда чувствовал себя комбат Сверчевский. Но хорошо представляю чувства генерал-майора Сверчевского, когда в 1938 году Председатель Верховного Совета СССР Калинин вручал ему орден Ленина за выполнение специальных заданий правительства. 

С началом советско-польской войны комбат Сверчевский подал рапорт о переводе на Западный фронт. Участвовал в боях, получил тяжелое ранение (не знаю, третье или четвертое, но далеко не последнее), вновь оказался в Лефортове, на этот раз в госпитале. Вылечился. Снова вступил в строй. В 1927 году окончил Академию имени М.В. Фрунзе, стал начальником штаба полка, позднее – дивизии.

Мы сегодня почти не говорим о роли III Интернационала в подготовке к будущей войне. А сделано было немало, в частности при Исполкоме Коминтерна работала военно-политическая школа, где иностранных коммунистов обучали военному делу. В 1931–1934 годах ею руководил Сверчевский. В июне 1939-го его назначили старшим преподавателем кафедры общей тактики Академии имени Фрунзе. А когда в СССР в числе ее слушателей появились испанские офицеры-республиканцы, начальником их группы по предложению генерал-майора Р.Я. Малиновского назначили генерал-майора К.К. Сверчевского.

В начале лета 1941 года он с испанцами находился на лагерных сборах на Кубани. Но 22 июня генерал выехал в Москву и уже 27 июня с группой офицеров прибыл в Вязьму, где подписал приказ о формировании 248-й стрелковой дивизии. Ни солдат, ни оружия в тот день у него еще не было. Но дивизию сформировал и ввел в бой. 

7 октября противник в ходе операции «Тайфун» окружил 19-ю, 20-ю, 24-ю и 32-ю армии западнее Вязьмы. Входившие в их состав наша томская 166-я дивизия и только что созданная 248-я, понеся невосполнимые потери, практически перестали существовать. Сверчевский с группой красноармейцев вышел из окружения и, чуть подлечившись, стал командиром 43-й запасной стрелковой бригады Сибирского округа. В феврале 1942 года – новое назначение. Но тут необходимы два отступления.

 

 

Первое. О величайшем подвиге нашего народа – эвакуации тысяч промышленных предприятий и миллионов граждан в глубокий тыл, о том, что это в конечном итоге обеспечило победу, продемонстрировав высокие организаторские способности партии и правительства и героизм простых людей, в общем-то, известно. Но все-таки подвиг этот недостаточно отражен в искусстве. А уж о том, что в Сибирь и Среднюю Азию прямо из-под огня противника удалось отправить более тридцати военно-учебных заведений и это позволило нам уже в 1942 году послать на фронт десятки тысяч командиров и техников, известно не так уж много. Мирный Томск, до войны имея одно артиллерийское училище, открыл второе, принял Ленинградское артиллерийское техническое училище зенитной артиллерии, Белоцерковское пехотное училище, Тульское оружейно-техническое училище, Днепропетровское артиллерийское училище, Ленинградскую академию связи, а в маленьком Асино открыл военное пехотное училище.

В старинном сибирском Ачинске нашло приют и уже в 1942 году отправило на фронт более тысячи офицеров Сумское артиллерийское училище (начальник полковник Иванов). Мне после войны выпала честь служить вместе с будущими полковниками Иваном Богатырем, Сергеем Патаманом, Георгием Соломко, Юрием Шульгой, офицерами того выпуска. А генерал-лейтенант Владимир Александрович Иванов, в конце войны – начальник Томского ордена Красной Звезды артиллерийского училища, – остается в нашей памяти любимым наставником, образцом советского офицера, военного педагога.

В Ачинск 8 августа 1941 года прибыли после участия в оборонительных боях под Киевом три эшелона с курсантами и офицерами еще одного – Киевского военно-пехотного училища им. Рабочих Красного Замоскворечья. Уже в 1942 году оно отправило на фронт 2046 лейтенантов.

С этого начиналась наша Победа! 

 

 

Второе отступление. Недавно мой старый друг и сослуживец Миша Островский, сын нашего военного дирижера подполковника В. Островского, написал:

«Знаю, что ты интересуешься «испанцами». Так вот, в мае 1943 г. мы всей семьей прибыли в Ачинск по переводу отца в САУ капельмейстером. Меня сразу зачислили воспитанником оркестра.

В этом же военном городке (казармы рядом) было Киевское пехотное училище, начальником его был генерал-майор Кароль Сверчевский. Он же как общевойсковой генерал был начальником гарнизона Ачинска. Кстати, мой отец был старшим капельмейстером гарнизона в звании капитана. Комендантом гарнизона был капитан Лисихин, которого ты, наверное, помнишь. Я знал жену и дочь (забыл имена) Сверчевcкого. Дочь участвовала в самодеятельности, она была в 9-м классе. Очень хорошая была девушка, мы, музыканты, встречались на репетициях в Доме Красной Армии. Так вот, когда формировалась Польская армия, Сверчевского перевели из КПУ в Новосибирск, а потом в Сумы, там формировалась польская дивизия. Когда мы возвращались из Ачинска, на станции Басы встретили эшелон с польскими воинами, ехавшими на фронт. В Сумах они располагалась в казармах нашего училища. О гибели Сверчевского мы уже в Сумах узнали от Лисихина, который сопровождал выпускников училища в распоряжение какого-то фронта. Он рассказывал с подробностями, но я запомнил лишь, что Сверчевского убили бендеровцы. Он же рассказал, что Сверчевский был в Испании вместе с Ивановым. Вот всё, что я помню. Да! Ты, конечно, понимаешь, что генерал Сверчевский служил не в той польской армии, которой командовал Андерс. Эта армия ушла в Иран. Будучи в эвакуации в г. Кермине Бухарской обл., я на них насмотрелся. Они были в английской форме. Ребята наглые, узбеки их не принимали». 

 

 

Еще в ноябре 1940 года Л. Берия предложил создать из интернированных в сентябре 1939 года солдат и офицеров польской армии дивизию, которая могла бы участвовать в предстоящей войне с Германией. Инициатива встретила трудности, но 14 августа 1941 года советское и польское правительства подписали соглашение о создании в СССР польской армии. Полякам был предоставлен заем на 300 миллионов рублей, передано значительное количество оружия, созданы условия для расквартирования и организации боевой подготовки (казармы, столовые, полигоны и т.п.). Великобритания обеспечила армию обмундированием. К концу 1941 года она уже существовала. Но на предложения отправить подготовленные дивизии на фронт командарм Андерс отвечал отказом, ибо еще в сентябре получил от своего правительства из Лондона указание о нежелательности использования армии на советско-германском фронте. В марте-мае 1942 года армию через Иран перебросили на Ближний Восток, переподчинив британскому командованию. Из СССР выехало более ста тысяч поляков, в том числе более 75 тысяч солдат и офицеров, готовых бороться с Гитлером, но только в более благоприятных условиях. В 1943 году армию (48 тысяч человек) преобразовали во 2-й польский корпус. В январе 1944 года корпус начал боевые действия в Италии. Польские воины проявили тогда настоящее мужество, особенно у разрушенного бенедиктинского монастыря на горе Монте-Кассино. В четырех отчаянных атаках корпус понес тогда огромные потери. Таких потерь в отдельном сражении не было ни у англичан, ни у американцев.

…Говорят, будто на земле, принявшей прах храбрецов и политой их кровью, бурно расцветают маки. Поэтому 11 ноября во многих странах называют еще и Днем маков. А в России и Польше кое-кто еще помнит написанную польскими воинами в дни наступления на Рим грустную песню «И только маки на Монте-Кассино // От польской крови становятся красней…» Песня эта входит в репертуар Ансамбля песни и пляски им. А.В. Александрова – она ведь не о Владиславе Андерсе, бившемся в 1920 году во главе своего полка против армии, в которой служил поляк Сверчевский, и не о польских националистах, служивших Гитлеру, а о простых польских людях, честных борцах против фашизма. 

А в СССР из тех поляков, что отказались ехать в Иран, из советских поляков, да и из русских офицеров с фамилиями на «ский» были созданы сначала 1-я, а потом и 2-я польские армии, закончившие свой героический путь а Берлине и Дрездене. Пан поручик Пластинский (вообще-то у него даже и «ский» не было, и именовался он товарищем старшим лейтенантом Пластининым) более года служил в 1-й армии Войска Польского, а потом несколько месяцев был командиром нашего взвода в училище. От него мы немало узнали о трагическом Варшавском восстании 1944 года, об Армии Крайовой и о власовцах.

 

 

«Колонель Малино» – Родион Яковлевич Малиновский не зря рекомендовал своего товарища по Испании «Кальмана Вальтера» – Кароля Сверчевского на его последнюю предвоенную должность. Он знал о замечательной странице жизни полковника Сверчевского, командира прославленной 13-й интернациональной бригады имени Домбровского, проявившего себя храбрым командиром, умеющим руководить общевойсковыми соединениями. Республиканское правительство Испании наградило его (посмертно) орденом «Освобождение Испании», а Президиум Верховного Совета СССР еще в 1938 году – орденами Ленина и Красного Знамени.

Об интернациональных бригадах надо писать отдельно. Я же хочу отметить, что 11-й командовал генерал «Эмилио Клебер», таков псевдоним венгерского офицера Манфреда Штерна, попавшего в русский плен, с 1917 года служившего в РККА, участника гражданской войны, сотрудника Коминтерна, разведчика в европейских странах и США, советника в Китае. На Западе его называют «спасителем Мадрида». А 12-й командовал «генерал Лукач», это псевдоним Белы Франкля, Мате Залка, венгерского офицера, тоже попавшего в русский плен, бойца Сибирской партизанской армии, участника боев на Урале и в Крыму, дипломата, директора Театра Революции (ныне Академический театр им. В. Маяковского), писателя, автора знаменитого романа «Добердо». Лукач погиб в Испании. 

Не стану перечислять других интернационалистов-«испанцев», скажу только, что, много лет изучая события той далекой войны, не перестаю восхищаться этими людьми, очень схожими во многом, но прежде всего в антифашистских убеждениях. 

 

 

Конечно, очень верным было решение о привлечении генерал-майора Красной армии Сверчевского к формированию Войска Польского на территории СССР. В августе 1943 года он стал заместителем командира 1-го польского армейского корпуса, в апреле 1944 года стал заместителем командующего 1-й Польской армии. Осенью 1944 года возглавил 2-ю армию Войска Польского. Эта армия в составе 1-го Украинского фронта принимала участие в освобождении западных польских земель, в Берлинской и Пражской операциях. Командарм Сверчевский награжден орденом Суворова 1-й степени. 

С сентября 1945 года доктор военных наук генерал Сверчевский – командующий войсками Познанского военного округа. Как депутат Законодательного сейма выполнял ряд дипломатических миссий. С февраля 1946 до 28 марта 1947 года – заместитель министра национальной обороны Польши. Какая яркая, прекрасная жизнь! И, размышляя о ней, я мечтаю, что когда-нибудь, слушая любимый полонез Михаила Огинского, божественную музыку Фредерика Шопена, перечитывая стихи Адама Мицкевича, романы Генриха Сенкевича, Болеслава Пруса, Станислава Лема, буду испытывать самые добрые чувства к прекрасным людям братской Польши. Сегодня что-то мешает этому…