«Победа не приходит сама. Победу нужно завоевать!». Эти слова из «Кузнецовских уроков» – завет потомкам Адмирала Флота Советского Союза Николая Герасимовича Кузнецова, чье имя навсегда вписано в ратную летопись Отечества, и о котором его боевой товарищ, также великий сын России Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский – написал: «Я храню постоянную память о редкостном человеке, талантливейшем военачальнике и любимом друге Николае Герасимовиче, отдавшем все что он мог за свою жизнь, делу укрепления, развития и победы наших славных Вооруженных Сил».
Жизнь и деятельность Николая Герасимовича Кузнецова, человека редкого дарования и замечательных душевных качеств – высокий пример верности патриотическому долгу, подвижнического, жертвенного служения Отечеству и преданности раз и навсегда избранному призванию. Путь его необычен даже для своего времени, столь богатого яркими личностями и поразительными судьбами. Это был человек государственного ума, благородный, высокоморальный, умный, честный, мужественный, храбрый. Человек, всю жизнь бившийся за торжество правды и справедливости, шедший за них на бой «и в дни торжеств, и бед народных».
Родился Кузнецов 24 (11 по старому стилю) июля 1904 г. в д. Медведки, спрятанной в лесах меж Вологодской и Архангельской губерниями, на Поморском Севере, веками выдвигавшем подвижников и предпринимателей мирового масштаба, откуда вышли знаменитые мореходы России и артели промысловиков ходили до Колымы и Аляски и где появился на свет великий Ломоносов, блеснув своим гением для российской науки. Рос в краю моряков, рыбаков, судостроителей и защитников Родины, там, где в устье Северной Двины возникли центры отечественного военно-морского кораблестроения, должно было случиться такое явление в XX веке для российского флота!
Родители флотоводца: отец – Герасим Федорович (1861–1914) и мать Анна Ивановна (1871–1952) Кузнецовы происходили из казенных крестьян, православные, глубоко верующие, честные и трудолюбивые люди. Сородичи имели крепкие родовые корни, отличались сильными, самостоятельными характерами. Брат матери – служилый балтийский матрос, брат отца – владелец буксирного парохода, другой дядя по отцу – тоже моряк – участник русско-японской войны.
Юношей в 15 лет Кузнецов начал службу на флоте. Определился однажды осознанно и навсегда. В 29 лет он уже командир крейсера, в 33 года – командующий флотом, а в 34 – нарком ВМФ, в 40 – Главнокомандующий Военно-Морскими Силами Советского Союза, Адмирал Флота Советского Союза. За 13 лет он прошел путь до вершины флотской службы и еще 14 лет возглавлял советский Военно-Морской Флот, в т.ч. в годы Второй мировой войны – тяжелейшей в истории человечества. После войны Кузнецов заложил основы в создание нового ракетно-ядерного океанского флота, и заокеанские противники СССР называли его отцом советской военно-морской мощи.
Но судьба не только стремительно возносила адмирала на вершины славы, но также обрушивала, и не раз, в бездну, после чего не всякий мог подняться. Всю войну Кузнецов был Наркомом ВМФ и единственным несменяемым среди главкомов вооруженных сил. Но после Победы его ждала опала, в которой он находился с 1947 по 1951 г. В 1951 г. государству вновь понадобился прежний главком ВМС, и Сталин возвратил адмирала на пост. В феврале 1956 г. XX съезд реабилитирует миллионы советских граждан, и в то же время Хрущев вершит жестокую и скорую расправу над Кузнецовым. Спустя восемь лет сам Хрущев был обвинен в волюнтаризме и отправлен в отставку, а опальный адмирал так и не смог добиться справедливости и торжества закона. Военному делу Кузнецов отдал 36 лет, после чего был разжалован, оказался вне службы, был вынужден продолжать жизнь, начав ее с чистого листа. Он действительно оставшуюся ее часть заполнил творческой работой за письменным столом. Одним из первых честно сказал, что война не была «громом среди ясного неба», вскрыл причины неготовности страны к ее началу и трагического хода в течение первых двух лет, призывая проанализировать ошибки и неудачи, для будущего. Возвратил добрые имена десяткам оклеветанных и забытых моряков. Созданные им произведения мемуарного жанра, публицистики и переводы касаются истории и проблем военно-морского флота. Его труды подтверждают, что и в новой, гражданской жизни Кузнецов нашел себя.
С отличием закончив в 1926 г. военно-морское училище, бывший Морской кадетский корпус в Ленинграде, молодой командир РККФ, имевший право выбора флота и избравший Черноморский флот, был зачислен в средний строевой командирский состав ВМС РККА. Четыре года (с 1926 по 1929) как истинный моряк служил на новом крейсере «Червона Украина» вахтенным, старшим вахтенным начальником, командиром первого плутонга и командиром строевой роты одновременно. Корабельная служба нелегкая, но служил Кузнецов образцово. «Заслуживает продвижения во внеочередном порядке», – подтверждала итоговая аттестация 1929 г.
Крейсер «Червона Украина», 1929 г.
В октябре 1929 г. Кузнецов поступил на военно-морской командный факультет в Военно-Морскую академию в Ленинграде. Академию окончил с отличием в 1932 г. и снова с правом выбора моря. Закончив ее с отличием в мае 1932 г. и, отказавшись от штабной работы на Балтике, вернулся на Черноморский флот, на хлопотную должность старшего помощника командира (старпома) нового крейсера «Красный Кавказ», на котором служил с 1932 по 1933 гг., стал главным организатором службы и самым первым стражем порядка на нем, днем и ночью держа в своих руках нити многогранной и беспрерывной корабельной жизни. Редко увольнялся на берег. Благодаря отличной и деятельной службе старпома Кузнецова крейсер «Красный Кавказ» в 1933 г. вошел в состав боевого ядра Черноморского флота.
В ноябре 1933 г. после возвращения из заграничного похода в Турцию, Грецию и Италию, Кузнецов был назначен командиром крейсера «Червона Украина» – на свой первый корабль. С упоением командовал он крейсером, сам находился в постоянном поиске, учился и совершенствовал искусство и технику управления, создаваемую вместе с экипажем систему обучения. Глубоко познал организацию всех служб крейсера, а сам корабль – от киля до клотика. Разработал наставление «Боевая готовность одиночного корабля», вскоре перешедшее на все флоты. Создал и отработал метод экстренного прогревания турбин, позволявший команде готовить турбины вместо четырех часов за 15–20 минут, что в 15 раз ускоряло готовность крейсера к бою, стрельбы большого калибра на самых высоких скоростях хода крейсера и на предельной дистанции обнаружения цели, а также – впервые (!) – взаимодействие самолета и одиночного корабля. Ввел на крейсере впервые (!) в РККФ «Движение» – «Борьба за первый залп» и превратил это артиллерийское понятие в символ высшей боеготовности, придав ей стратегические черты. По существу, Кузнецов отработал на своем крейсере систему боевой готовности одиночного корабля. На флотах заговорили о новаторских методах организации боевой подготовки корабля «по системе Кузнецова», ставшими достоянием всех флотов СССР.
Почти девять лет служил Кузнецов в морских силах Черного моря. Совершая длительные походы, побывал во многих странах: в Швеции, Норвегии, Турции, Германии, Франции, Англии, Греции, Италии, Испании... свободно говорил на нескольких иностранных языках. И даже сдал экзамены на звание переводчика с немецкого и французского. В зрелые годы в его переводах вышло несколько книг английских авторов.
Неожиданно вызванный правительством в августе 1936 г. в Москву Кузнецов был направлен в Испанию, где началась гражданская война. Он был уполномочен руководить советскими моряками-добровольцами, участвовавшими в войне на стороне республики. По июль 1937 г. он работал здесь (сначала – недолго), как военно-морской атташе, а затем – Главным военно-морским советником республиканского флота.
В июле 1937 г. Кузнецов был отозван на родину и награжден сразу двумя орденами – Ленина и Красного Знамени. 15 августа 1937 г. назначен на Дальний Восток заместителем командующего, а 10 января 1938 г. – командующим Тихоокеанским флотом (ТОФ). Безопасность рубежей, укрепление границ и флота, боевая выучка личного состава поглотили все его мысли и действия. Здесь, на дальневосточных рубежах, где происходили провокации японцев, Кузнецов принимает меры по повышению боеготовности сил флота, и (впервые) – по отработке системы боевой готовности. Летом 1938 г. во время боевых действий с японцами у озера Хасан, флагман 2-го ранга Кузнецов находится на месте боев (с маршалом Блюхером), организует доставку морем в залив Посьетта – боеприпасов, снаряжения и вывоз раненых. Как участник боев у озера Хасан был удостоен награды.
В марте 1938 г. Кузнецов вошел в состав, созданного в декабре 1937 г. при Наркомате ВМФ СССР (НК ВМФ) Главного военно-морского совета (ГВМС). В начале марта 1939 г. он прибыл на 18 Съезд ВКП(б) как делегат от Дальневосточного края. Внезапно по предложению Сталина и Молотова ему было предложено выступить с речью, в которой Кузнецов впервые публично обозначил задачи ВМФ в современном мире. Кузнецов был включен в состав ЦК ВКП(б) (членом ЦК был до 1955 г. – Р.К.). 28 марта 1939 г., после беседы в Кремле со Сталиным назначен заместителем, а спустя месяц – 28 апреля 1939 г. – Наркомом ВМФ СССР. Стремления оказаться на посту Наркома ВМФ (по собственному признанию Кузнецова) он не испытывал. «Вот, мы Вас назначили и не побоялись», – сказал Сталин (cо слов Буденного. – Р.К.) тридцатичетырехлетнему Кузнецову, имея в виду его возраст. Но отдадим должное не только молодости Кузнецова. Боевого опыта и профессионализма к тому времени ему было не занимать, несмотря на молодость! Почти 9-летнее командование крейсерами, два с половиной года – ТОФом, а также за плечами три войны – Гражданская, испанская, финская, бои у о. Хасан. А потому и назначение его Наркомом ВМФ не было случайным. Да тому способствовали и чисто человеческие качества Николая Герасимовича. Ему было чуждо самодовольство, характерны – высокий профессионализм, принципиальность в решении служебных дел, требовательность к подчиненным, и прежде всего к себе. Отличали самостоятельность суждений о развитии флота, решимость в критических ситуациях принимать ответственные решения на свой страх и риск, чего, к сожалению, не хватало многим военачальникам. Но столь быстрое восхождение таило и опасности в те трудные годы. Репрессии высшего командного состава РККА сильно затронули и флот. За два года после «дела маршалов» 1937 г., до заступления Кузнецова на должность были арестованы три бывших и два действующих начальника морских сил РККА, три наркома ВМФ, начальники военно-морской академии и военно-морского училища, три командующих флотами, многие командиры соединений и кораблей. Любое продвижение наверх в подобной обстановке представлялось, чрезвычайно опасным приближением к раскрутившемуся маховику. Никто не мог тогда поручиться за будущность нового наркома ВМФ. Но если вчитаться в воспоминания и неопубликованные записки Николая Герасимовича, то становится очевидным: собственное благополучие на столь ответственном и опасном посту его заботило менее всего.
Всеобщее уважение военных моряков Кузнецов завоевал тем, что даже в те годы пытался поднять моральный дух моряков, постоять за подчиненных. Он добился освобождения из лагеря командира 5-й бригады Тихоокеанского флота Н.Г. Холостякова (впоследствии вице-адмирал), сослуживцев по училищу – Чернощека Е.А., и Черноморскому флоту – Н.А. Прохватилова. В декабре 1938 г. защитил капитана III ранга С.Г. Горшкова, которому грозила расправа за гибель нового эсминца «Решительный». Во время Великой Отечественной войны отстоял капитана I ранга Фролова. Адмирал в отставке С.Г. Захаров вспоминал: «Н.Г. Кузнецов много сделал для того, чтобы Военная коллегия Верховного суда СССР пересмотрела дела командиров флота, осужденных якобы за вредительство». И не случайно о Наркоме ВМФ среди военных моряков укрепилось мнение как о мужественном и на редкость порядочном человеке.
Со дня вступления Кузнецова в должность Наркома ВМФ до начала Великой Отечественной войны оставалось 2 года и два месяца. За это время ему удалось сделать многое в деле организации, строительства и подготовке флота к войне. Но не все, что задумано.
В стоявшие очень остро вопросы, связанные с реализацией и корректировкой большой судостроительной программы – программы военного кораблестроения, Кузнецов «окунулся с головой». Будучи сторонником сбалансированного флота, нарком считал, что должно строить корабли различных классов, учитывая особенности наших морских театров и вероятного противника. Темпы проектирования позволили уже в 1939 г. заложить на стапелях и ускорить строительство подавляющего большинства кораблей. Общий тоннаж боевых кораблей с 1939 по 1941 гг. возрос почти на 160 тысяч тонн. Но, 19 октября 1940 г. правительство приняло решение по сокращению программы, отметив необходимость форсировать строительство легких сил ВМФ: подводных лодок, малых надводных кораблей – эскадренных миноносцев, тральщиков, катеров. К началу войны ВМФ имел более 900 кораблей и обладал значительным боевым потенциалом. Нарком ВМФ решал и множество других вопросов, связанных с развитием инфраструктуры флота, строительством береговой обороны, баз и батарей, освоением новых кораблей, самолетов и аэродромов, воспитанием и боевой подготовкой личного состава и т.д. Занимался деятельностью ГМШ, разведки и т.д. Наиглавнейшее значение во всем Кузнецов придавал вопросам организации. «Организация – ключ к победе» – его главная установка во всем. Он добивался создания такого аппарата Наркомата ВМФ, который бы стал его помощником, жил заботами и жизнью флота, а его люди служили и работали ради флота.
В апреле 1939 г. Кузнецов поставил вопрос о подготовке кадров для флота, особенно рядового и младшего начальствующего состава, потребовал пересмотреть процесс, качество и систему их подготовки. Вместе с тем, для организации обучения в Академии командования соединений, дивизионов и кораблей: распорядился специальной директивой всем командирам соединений, дивизионов, кораблей I и II ранга, не имеющим академического образования, но желающим получить его, направлять свои рапорты в Наркомат ВМФ или непосредственно ему, Наркому ВМФ; в 1939 г. своим приказом Нарком ВМФ подчинил непосредственно себе Военно-морскую академию; добился преобразования командных военно-морских училищ в высшие учебные заведения. Изменилась программа обучения в них, в результате повысился уровень подготовки выпускников. Для подготовки будущих командиров флота по предложению Наркома ВМФ были открыты спецшколы для подготовки юношей к поступлению в военно-морские училища. В начале 1941 г. решением Наркома ВМФ на острове Валаам (Ладожское озеро) создается школа боцманов, а позже, в 1942 г., на Соловецких островах – школа юнг, в 1943 г. – Нахимовское военно-морское училище в Тбилиси, в 1944 г. – Нахимовское военно-морское училище в Ленинграде, в 1945 г. – Рижское нахимовское училище, а также подготовительные школы в Баку, Ленинграде, Горьком и Владивостоке для юношей, желавших учиться в высших военно-морских учебных заведениях, но не имевших среднего образования (просуществовавшие до 1948 г.).
Под постоянным вниманием Наркома в ВМФ велись научно-исследовательские и экспериментальные работы, в т.ч. по созданию и установке противоминных защитных устройств на надводных кораблях и подводных лодках. Научные проблемы многосторонне многократно анализировалась с сентября 1940 г. по июнь 1941 г. на ГВМС. Были разработаны конкретные меры, утверждены и созданы необходимые положения, государственная комиссия для проведения заводских и войсковых испытаний; приняты и утверждены решения по противоминной защите линкоров, крейсеров, эсминцев и тральщиков, оборудованию спецполигонов всем необходимым для испытаний; по ускорению проектирования и созданию на флотах испытательных стендов, оснащенных неконтактными минами и стационарной магнитоизмерительной аппаратурой, подготовке флотских специалистов по размагничиванию кораблей и мин и др.
Нарком ВМФ Кузнецов принял решения об ускорении строительства военно-морских баз, особенно для Северного флота, об увеличении состава Северного флота, об усилении противовоздушной обороны флота, разведки и дозорной службы. До начала войны были разработаны, утверждены наркомом, введены в действие на всех флотах «Наставления» по организации боевой деятельности военно-воздушных сил, подводных лодок и различных классов надводных кораблей. «Корабль – это твой дом», – сей закон Кузнецов вынес лично для себя и для всего экипажа еще в годы командования крейсером. Руководствуясь им, он возрождает на флоте забытые добрые морские традиции, так восстанавливает, как место встречи офицеров, кают-компании, твердо убежденный, что без них корабль лишен души. Одним из «кузнецовских» нововведений стал общенародный праздник – День Военно-Морского Флота, впервые отмечавшийся в 1939 г. в последнее воскресение июля – 24-го. Ему самому в тот день исполнилось 35 лет. Сразу же после Дня ВМФ он проводит крупные учения Балтийского флота с участием линейных кораблей, береговых войск и авиации. В Кронштадте сам проводит их разбор, как и после майских учений Черноморского флота в Севастополе. Анализирует действия кораблей, соединений и флотов в целом. Ставит задачи – добиться высокой организации, дисциплины, отличной морской выучки, знать в совершенстве вверенную технику, уметь эффективно использовать ее. Здесь, в Кронштадте, он спасает великую святыню Отечества – Морской Никольский собор, попавший в полосу массовых ликвидаций храмов еще в двадцатые годы. С любовью вспоминал Кузнецов, как когда-то он курсантом, уходя в практические плавания за границу, прощался с родными берегами, глядя на позолоченный крест главного купола собора, пока тот не скрывался из виду. И также всегда искал его взглядом, возвращаясь домой. Крест служил своеобразным маяком-ориентиром кораблей.
Из семейных преданий сохранилась история, как однажды (может быть, в это время) Сталин неожиданно спросил у Кузнецова: «Молва гласит, будто вы, товарищ адмирал, распорядились матушку свою Анну Ивановну возить к обедне в Елоховский собор на служебной машине. Правда ли это?» «Грешен, товарищ Сталин», – ответил нарком. Вождь, пристально всматриваясь в лицо Кузнецова, произнес: «Правильно делаете, товарищ адмирал». Сей эпизод, может, и выбивается из деятельности Кузнецова как военно-морского деятеля. Но как и с какой стороны посмотреть на это?
Став членом правительства и ЦК ВКП(б), попав в окружение Сталина, в атмосферу советского «политического олимпа», Кузнецов в первые «медовые» месяцы работы в Москве, часто бывал у Сталина на совещаниях по вопросам строительства флота. Благодаря этому «без особых затруднений и задержек удавалось разрешать неотложные дела: И.В. Сталин тогда уделял немало внимания судостроительной программе и очень интересовался флотом». Но вскоре нарком убедился, что «жизнь на практике оказалась совсем не такой идеальной, как он ее себе представлял». «Самое большое разочарование, – писал он, – меня постигло, когда я, встречаясь с высокими руководителями, в первый же период своей работы получил несколько тумаков за искреннее изложение своей точки зрения». Те, кому было поручено «шефствовать» над флотом, обещая поддержать [Кузнецова], меняли свое мнение «на ходу» в кабинете Сталина, определив «направление ветра». И если все, что связано с флотом и его жизнью было для Наркома ВМФ простым, ясным и близким, то новая сторона его деятельности оказалась весьма непростой. Поначалу у Николая Герасимовича была большая надежда на Сталина, и он прямо признавал, что в этот период «преклонялся перед авторитетом Сталина, не подвергая сомнению что-либо исходящее от него». Но постепенно Наркома ВМФ стали «озадачивать некоторые его решения», свидетельствовавшие, что у Сталина в действительности не было подлинного и глубокого понимания «в вопросах организации и боевой подготовки флота». Во время докладов Кузнецов «никогда не был уверен, что [его] предложение будет принято. При этом... весьма отрицательно влияли «дружные» голоса соратников, сливавшиеся в хор и поддерживавшие любое предложение Сталина. По флотским вопросам это выглядело просто смешно, ибо не только мало кто вникал в них, но не всегда даже был знаком с их существом…
Решая задачи подготовки флотов к началу войны, Кузнецов, по опыту войны в Испании, хорошо знал и помнил, что может стать катастрофой для флота. Единственное средство не допустить этого он видел в сокращении времени приведения сил флота в боевую готовность до минимума, в создании четкой системы, которая вступила бы в действие сразу по определенному условному сигналу, переданному одним словом. В этом случае время приведения в состояние боеготовности зависело лишь от прохождения этого сигнала, по которому на местах уже знали, что необходимо делать.
23 июня 1939 г. Нарком ВМФ Кузнецов подписал известную директиву №9760, вводившую в военно-морском флоте трехступенчатую систему оперативной готовности: №3 (повседневная), №2 (повышенная) и №1 (полная – высшая). 11 ноября 1939 года. Он утвердил первую инструкцию, обязывавшую иметь силы в положении предварительного развертывания и в состоянии боевой готовности к отражению и проведению первых операций. Оперативные готовности предусматривали: №3 – шестичасовую готовность боевого ядра и наличие на кораблях неснижаемого запаса топлива и боезапаса; №2 – четырехчасовую готовность боевого ядра, когда все находятся в повышенной готовности и способны пребывать в таком состоянии длительное время; №1 – часовую готовность боевого ядра, когда все части готовы к отмобилизованию, усилены дозоры, запрещен вход в базу. Право изменять готовность имели военные советы на флотах только с ведома и разрешения Наркома ВМФ!
Разработка системы и трехступенчатой боевой готовности и успешное ее использование в ночь с 21 на 22 июня 1941 г. – это только одна из самых известных исторических заслуг Николая Герасимовича Кузнецова. Вице-адмирал-инженер Г.Г. Толстолуцкий вспоминал: «Николай Герасимович не только единственный в Вооруженных Силах ввел новую систему боевых оперативных готовностей, но и взял на себя ответственность и принял решение по объединению службы связи с шифрослужбой под руководством начальника связи ВМФ Гаврилова, с которым был вместе в Испании. Это было решение потрясающей силы, так как степени оперативных готовностей подкреплялись единством ответственности за прохождение информации во всех звеньях управления, введением специальных сигналов с передачей их по радио с адресом «по флоту». Вот и получилось, что к началу войны были готовы только моряки благодаря их смелому и талантливому наркому. Армии теряли связь, управление, попадали в окружение в первый же период войны. Почему они не сделали то, что смог сделать молодой Нарком ВМФ?».
К 1941 г. завершился процесс становления оперативно-тактических взглядов советского ВМФ. В Военно-морской академии, переподчиненной Наркому ВМФ, в 1940 г. был издан капитальный труд «Ведение морских операций», в котором даны теоретические положения и основы расчетов планирования, организации и ведения всех типовых морских операций. Этот труд лег в основу изданного в июле 1940 г. и введенного в действие приказом Наркома ВМФ 26 ноября 1940 г. №0893. «Наставления по боевой деятельности штабов соединений ВМФ», а в декабре того же года – «Наставления по ведению морских операций (НМО-40)». Флоты получили «Наставления» по организации боевой деятельности военно-воздушных сил, подводных лодок, надводных кораблей. Было разработано «Положение» о тыле, в котором определялись его задачи и функции по обеспечению боевой деятельности кораблей. Введены в действие новые «Корабельный устав ВМФ СССР» и «Дисциплинарный устав ВМФ СССР». Вместе с «БУМС-37», Уставом ВМФ, (приказ наркома № 416 от 16.10.39 г.) и другими действующими уставами и наставлениями они составили Единую систему основных руководящих оперативно-тактических документов военно-морского флота. Ученые-профессионалы, оценивая значение принятия данных документов, утверждают, что в Советском ВМФ намного раньше других флотов мира и совершено самостоятельно пришли к обоснованию морской операции. В «Наставлении» (НМО-40) были отражены положения советской единой военной доктрины о роли и месте ВМФ среди других видов вооруженный сил, его составе, общих стратегических задачах, основных формах и способах ведения действий. Советские военно-морские теоретики довольно точно определили характер боевых столкновений разгоравшейся Второй мировой войны.
Наиглавнейшая из проблем, вставших перед Кузнецовым, состояла в том, чтобы найти место Наркомата ВМФ и свое как наркома в сложившейся тогда системе управления вооруженными силами. Что он и пытался сделать. Этого документально определено не было. Каждый наркомат замыкался на одного из заместителей Председателя Совнаркома, а некоторыми руководил лично И.В. Сталин. В этой группе оказался и вновь созданный Наркомат ВМФ. Новому наркому приходилось решать все вопросы непосредственно с И.В. Сталиным. А это было непросто. Мнение Сталина было решающим. Если он соглашался с предложениями Наркома ВМФ, то вопрос решался быстро, а если у него была другая точка зрения, то тогда надо было доказывать и доказывать необходимость предлагаемого. Требовались компетентность, серьезная аргументация, смелость. Ими, а также твердостью, уверенностью в себе, независимостью, способностью отстаивать свои взгляды Кузнецов обладал в полной мере. Он был профессионал в своем деле, всегда самокритично и ответственно относился к любой задаче, был уверен, что ключ к победе лежит в лучшей организации дела. И прежде всего во всех своих начинаниях он стремился добиться наилучшей организации. Вся его деятельность была проникнута одной заботой – готовить флот к защите Родины.
Так еще 1 августа 1940 г. Н.Г. Кузнецов обратился к Наркому обороны С.К. Тимошенко с вопросами об издании директивы НКО, устанавливающей новые оперативные задачи флотов взамен устаревшей (1938 г.) и о разработке совместной директивы наркоматов обороны и ВМФ, а также решить вопрос об оперативном подчинении морским начальникам формирований, предназначавшихся для организации сухопутной обороны военно-морских баз. Наркому ВМФ Н.Г. Кузнецову удалось наладить конструктивное взаимодействие с новым начальником Генерального штаба РКК генералом армии К.А. Мерецковым, предварительно согласовать общие стратегические задачи. 10 мая флотам было выслано Положение о взаимодействии КА и ВМФ. На этой основе Главным морским штабом были сформулированы задачи ВМФ и его основных объединений на 1941 г.
В начале 1941 г. начальником Генерального штаба был назначен генерал армии Г.К. Жуков, который начал с ревизии сформулированных осенью 1940 г. предложений об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР на западных границах. Однако новые, уточненные задачи флотам, согласованные с оперативными планами соответствующих группировок РКК, так и не были утверждены.
Задумывался Николай Герасимович и о том, чтобы готовить флоты к действиям в дальней морской зоне и на океанских просторах. В апреле 1940 г. он обратился в правительство с просьбой разрешить подводным лодкам ТОФ с целью дальнейшего освоения театра осуществлять дальние походы в Тихий океан, Желтое и Восточно-Китайское моря. Разрешение было получено, и работа началась. Предвидя будущие трудности межтеатрового маневра, Нарком ВМФ 12 октября 1940 г. направил в правительство свои предложения о переводе подводных лодок и легких надводных кораблей до эсминца включительно по внутренним водным путям из Балтийского в Черное море.
Но до начала войны оставалось слишком мало времени, а неотложных проблем подготовки флота к войне хватало. Часть их решить не успели. Кузнецов писал: «...до начала войны я не мог найти вышестоящие организации, где бы можно было обсудить обстановку, оценить положение и место флота в системе всех Вооруженных Сил. Временами создавалось странное положение, когда не хотелось признаваться своему штабу, что ты сам находишься в неведении по таким вопросам, которые тебе положено знать». Даже в канун войны 21 июня 1941 г. он не был вызван в правительство и не получил никаких конкретных указаний. Только вечером в 23 часа его пригласил к себе в кабинет С.К. Тимошенко, который, как утверждал Николай Герасимович позднее, «информировал» его, «и не больше», о возможности наступления немцев в эту ночь. «В такой обстановке в самые решительные дни начала войны нельзя было даже говорить о правильных или неправильных указаниях флоту, о правильных или неправильных взглядах на его использование. Взглядов никаких не было, они не высказывались никем, как не выслушивались и мои предложения». В этой ситуации руководству ВМФ не оставалось ничего другого, как действовать самостоятельно.
Решение о приведении ВМФ в высшую степень боевой готовности далось Н.Г. Кузнецову нелегко. Ведь Сталин до последней минуты был уверен, что фашистская Германия не нападет на Советский Союз. Решительность и самостоятельность по пресечению провокационных действий немцев нарком Кузнецов проявил задолго до 22 июня. В феврале 1941 года нарком поставил флотам задачи по составлению боевого ядра флота для отражения ударов противника и прикрытия побережья и разработке оперативных планов, которые легли бы в основу действий флотов в начальный период войны. Лично возглавил эту работу, сделав поручения ГМШ ВМФ. В конце февраля – начале марта 1941 г. немецкие самолеты несколько раз грубо нарушали воздушное пространство СССР, фотографируя наши военные объекты. 3 марта 1941 года, не оглядываясь на верхи, Н.Г. Кузнецов дал указание командующим флотов открывать огонь по нарушителям без всякого предупреждения. Так что фактически на флотах уже тогда шла война в воздухе.
После отражения огнем вражеских налетов 16–17 марта над Либавой и Полярным Кузнецов был вызван к И.В. Сталину, который спросил его: «На каком основании бьете по самолетам-нарушителям?» Нарком пытался объяснить, но Сталин, опасавшийся дать немцам хоть какой-либо повод для начала войны, объявил Кузнецову строгий выговор, приказав немедленно отменить распоряжение. Кузнецов этот приказ отменил, но издал другой: огня по нарушителям не открывать, высылать истребители и принуждать самолеты-нарушители к посадке на наши аэродромы. В мае 1941 года по указанию Н.Г. Кузнецова на флотах увеличили состав боевого ядра, усилили корабельные дозоры и разведку.
Когда, после двух встреч со Сталиным, буквально за неделю до начала войны, Нарком ВМФ понял, что тот все еще не уверен в неизбежности фашистского нападения в ближайшее время, Кузнецов поступил так, как повелевали ему гражданская совесть и профессиональный долг. 19 июня 1941 г. он перевел все флоты и флотилии в состояние повышенной боевой готовности №2. Базам и соединениям предлагалось рассредоточить силы и усилить наблюдение за водой и воздухом, запретить увольнение личного состава из частей и с кораблей. Корабли приняли необходимые запасы, привели в порядок материальную часть; было установлено определенное дежурство. Весь личный состав оставался на кораблях. Среди краснофлотцев в духе постоянной готовности отразить нападение врага, велась усиленная политработа, несмотря на сообщение ТАСС от 14 июня, опровергающее слухи о возможном нападении Германии на СССР.
Войну Нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов встретил в Москве. Вечером 21 июня он находился в своем служебном кабинете. После получения в 23 часа 00 минут от Наркома обороны маршала С.К. Тимошенко информации о возможном нападении в эту ночь фашистской Германии на СССР Нарком ВМФ своей директивой №ЗН/87 в 23 часа 50 минут объявил флотам: «Немедленно перейти на оперативную готовность №1» – полную фактическую боевую готовность №1. Еще раньше флотам по телефону было передано его устное распоряжение. Флоты выполнили приказ к 00.00 22 июня и уже находились в полной боевой готовности, когда в 1 час 12 минут 22 июня их военные советы получили вторую подробную директиву Наркома ВМФ Кузнецова «о возможности внезапного нападения немцев» за №3Н/88. Нарком разрешил командованию флотов и флотилий в случае нападения применять оружие и применять огонь по противнику. «Он совсем короток – сигнал, по которому на местах знают, что делать. Все же для прохождения телеграммы нужно какое-то время, а оно дорого», – вспоминал Кузнецов в книге «Накануне», – истекали последние полчаса суток 21 июня». Для верности Н.Г. Кузнецов лично обзвонил командующих флотами. – «После разговора с флотами сложилась уверенность, что машина завертелась». – Созданная и отработанная на флоте накануне войны под руководством Наркома ВМФ системa оперативных готовностей не позволила агрессору застать флот врасплох. Налеты и удары авиации противника были встречены организованным огнем. На всех флотах и флотилиях в эту ночь не был потерян ни один корабль, ни один самолет морской авиации, а затем в ходе боевых действий враг не смог взять с моря ни одной базы.
Получив доклады с флотов о налетах фашистской авиации на базы, Нарком ВМФ Кузнецов под свою ответственность объявил флотам о начале войны и приказал им всеми силами отражать агрессию. Дал флотам команду приступить к осуществлению планов, разработанных накануне войны. Приказал Главному морскому штабу не терять управления флотами, контролировать положение на них, быть в курсе всех распоряжений Наркомата обороны, чаще информировать Генеральный штаб о событиях на флотах. Система, позволявшая в короткий срок, за несколько часов, подготовить флот к отражению внезапного нападения противника, полностью себя оправдала в первый же день войны. Это был результат успешной деятельности Н.Г. Кузнецова, руководства флотов и флотилий, всего личного состава ВМФ! И это было подвигом моряков, и прежде всего их боевого руководителя, адмирала Кузнецова!
В первые дни вражеского вторжения Наркому ВМФ Кузнецову пришлось действовать самостоятельно, на свой страх и риск. Ведь в стране перед войной так и не было создано системы руководства и управления вооруженными силами, в которой два наркомата (обороны и ВМФ) нашли бы свое определенное место и опирались бы в своей работе на четкую организацию, а не на указания И.В. Сталина. В НКО и НКВМФ не имелось единого взгляда на доктрину ведения войны. Настойчивые попытки Н.Г. Кузнецова добиться решения этой проблемы до войны окончились неудачей. При этом «действия флотов с первых же дней войны сочетались с общей стратегией вооруженных сил. Иначе не могло и быть. Это было зафиксировано в наших оперативно-тактических документах и проверялось на всех больших и малых учениях». Но «в самые решительные дни начала войны, – вспоминал Николай Герасимович, – нельзя было даже говорить о правильных или неправильных указаниях флоту, о правильных или неправильных взглядах на его использование. Взглядов никаких не было, они не высказывались никем, как не выслушивались и мои предложения».
После первых донесений с флотов об отражении атак противника Нарком ВМФ адмирал Н.Г. Кузнецов приступил к реализации довоенных планов использования сил флота в войне. Ставились минные заграждения, развертывались подводные лодки, наносились удары кораблями и авиацией по объектам противника. 22–25 июня 1941 г. авиация и корабли ЧФ нанесли удары по Констанце, авиация КБФ – по порту Мемель. Понимая, насколько важное значение имеет для Германии румынская нефть, 30 июня он приказал уничтожить силами авиации ЧФ объекты нефтепромышленности в Плоешти. В июле 1941 года Нарком ВМФ предложил Ставке ГК нанести бомбовые удары по Берлину силами авиации ВМФ с аэродромов острова Эзель. Ставка дала согласие, возложив всю ответственность на Кузнецова. За период с 8 августа по 5 сентября 1941 года на Берлин было совершено девять налетов, в которых участвовали десятки самолетов ВВС ВМФ. Морские летчики Кузнецова бомбили столицу Третьего рейха. Фашистскому логову был нанесен определенный ущерб, но трудно переоценить в то время моральное и политическое значение этих налетов.
В августе 1941 года стало ясно, что Таллин придется оставить, а корабли и войска вывести. Главное командование Северо-Западного направления, в оперативном подчинении которого находился Балтийский флот, медлило с принятием решения. Тогда Кузнецов срочно обратился непосредственно в Ставку и доказал необходимость вывода кораблей из базы, получил разрешение на эвакуацию флота из Таллина. В неимоверно трудных условиях, при яростном противодействии противника 135 кораблей и транспортов прорвались в Кронштадт. На их борту было более 18 тыс. войск. Все эти силы влились в ряды защитников Ленинграда. Боевое ядро Балтийского флота было сохранено.
Еще раньше, в июле 1941 года, Кузнецов приказал создать мощную Невскую артиллерийскую позицию Северного берега и командование морской обороной Ленинграда и Озерного района (МОЛ). Невская группа армейских войск начала создаваться только в сентябре. Создание укрепрайона сил армии и флота сыграло колоссальную роль в обороне города. Изучив вопрос использования корабельной артиллерии в обороне Ленинграда, Нарком ВМФ добился от Генштаба издания директивы об использовании корабельной артиллерии как артиллерии Резерва Верховного Главнокомандования.
Однако вскоре, в связи со сложившейся на советско-германском фронте обстановкой, флоту на время пришлось отказаться от активных самостоятельных действий. Стремительное продвижение немецких войск в глубь страны привело к потере громадной территории, а вместе с ней и передовых (Либава, Одесса), а затем и основных (Таллин, Севастополь) баз ВМФ. Флот стал выполнять необходимую подчиненную сухопутным войскам работу: корабли, авиация, береговая оборона и части морской пехоты, тесно взаимодействуя с сухопутными войсками, оказывали фронтам посильную помощь на приморских направлениях. Действия морской авиации перенацелили против танковых группировок противника и вражеских самолетов, надводные корабли были привлечены огнем поддерживать приморские фланги группировок Красной Армии. Флот перевозил миллионы людей, миллионы тонн различных грузов.
В октябре 1941 г. на флотах и флотилиях было сформировано 25 морских стрелковых бригад, участвовавших в битве за Москву и затем во всех боях и наступлениях наших войск вплоть до самого Берлина. Действующие флоты в оперативном отношении в начале войны были подчинены фронтам. Руководство Наркома ВМФ флотами оказалось сложным, т.к. задачи перед ними ставило фронтовое командование и реже – Ставка. Но чисто морские задачи, помимо решаемых флотами на суше, тоже имелись. Армейское командование не всегда это понимало. Наркому ВМФ приходилось обращаться за помощью в Генеральный штаб. Главная задача Наркома ВМФ в этот период заключалась в обеспечении взаимодействия армии и флота на приморских направлениях. Не входя в это время в состав Ставки ВГК и формально не имея права без ее одобрения принимать решения оперативного характера, адмирал Кузнецов как представитель Ставки выезжал на флоты, чтобы лично руководить наиболее ответственными операциями. Главная проблема при этом – отсутствие на местах правильного общего управления приморскими частями армии и силами флота – ощущалась наиболее остро. Их взаимодействие приходилось отрабатывать буквально в ходе боев.
В начале августа 1941 г. Кузнецову пришлось вплотную заняться организацией обороны Одессы. Ставка, точнее – И.В. Сталин, никак не соглашалась с его настойчивым предложением подчинить все, в том числе и армейские силы, флотскому командиру. Но нарком добился назначения командующим оборонительным районом контр-адмирала Г.В. Жукова. Успешная – 73 дня! – оборона Одессы подтвердила целесообразность такой формы организации. Применение аналогичной системы командования частями армии и флота позволило 164 дня защищать Ханко, 8 месяцев – Севастополь, успешно организовать оборону других военно-морских баз.
При двойном подчинении флотов проблемы в координации их действий с армией оставались и в дальнейшем. Однако, за редким исключением (и не по вине Наркома ВМФ, а в связи с изменением плана операции, когда Кузнецов уже отбыл с фронта в Москву и не знал о таком решении. – Р.К.), они решались успешно. Так, планируя в конце 1941 г. десанты в Крым, Ставка ВГК известила об этом Наркома ВМФ, когда замысел операции был уже определен и времени на подготовку оставалось чрезвычайно мало. «Но в той обстановке, – вспоминал Н.Г. Кузнецов, – руководствоваться академическими нормами времени было не всегда возможно. Сотрудники ГМШ немедленно приступили к расчетам... 7 декабря Ставка утвердила разработанный в штабах фронта и флота план, внеся в него существенную поправку, предложенную командованием ЧФ... Несмотря на сжатые сроки подготовки и недостаточное прикрытие с воздуха, [Керченско-Феодосийская] операция была проведена успешно... Это была самая крупная десантная операция наших войск в Великую Отечественную войну, хорошо разработанная, несмотря на крайне сжатые сроки ее подготовки. Действия советского ВМФ в этот период получили высокую оценку союзников. «В ходе нынешней войны, – писал в 1942 г. английский историк Б. Тонстолл, – морская стратегия России планировалась и осуществлялась весьма трезво; кроме того, она в гораздо большей степени содействовала успехам Красной Армии, чем это хорошо известно. На Черном море эта стратегия помешала вторжению на Кавказ с моря; в то же время русский флот беспокоил неприятельские морские коммуникации у берегов Болгарии и Румынии».
В ходе войны советское военно-морское стратегическое планирование и оперативно-тактическое искусство постоянно совершенствовались. Так, план десанта в Новороссийский порт в сентябре 1943 г., по словам Н.Г. Кузнецова, «был рассчитан по минутам и секундам, всесторонне обдумывалась каждая деталь. Всей операцией руководил командующий Северо-Кавказским фронтом генерал И.Е. Петров, который имел двух помощников: по сухопутной части командующего 18-й армией генерал-лейтенанта К.Н. Леселидзе, а по морской – командующего Черноморским флотом вице-адмирала Л.А. Владимирского. За разработкой флотской части внимательно следил Главный морской штаб... 16 сентября Новороссийск был полностью освобожден... В боях за Новороссийск участвовали разнообразные силы и средства армии и флота, причем действовали они согласованно и одновременно». В честь освобождения Новороссийска, имевшего «очень важное значение как в битве за Кавказ, так и в событиях на всем южном фланге советско-германского фронта», в Москве был произведен салют. Достигнутые успехи в значительной мере являлись следствием огромного внимания Кузнецова к изучению и усвоению на флотах боевого опыта. Уже 9 августа 1941 г. Нарком ВМФ в своем приказе требует «совершенствовать боевую подготовку в условиях военного времени». В январе 1943 г. он создает в составе ГМШ отдел по изучению и обобщению опыта войны. За 1943–1945 гг. было издано около ста документов по вопросам оперативно-тактического искусства. Фактически Наркомом ВМФ была создана система учета боевого опыта и на его основе боевой подготовки сил флота.
Н.Г. Кузнецов никогда не пытался приуменьшить или тем более скрыть ту или иную неудачу. Допущенные ошибки признавались, и из них тут же извлекались уроки. Причем часто он брал ответственность и за то, в чем не было его личной вины. «Это случилось на флоте. А на флоте за все в ответе нарком» – так можно сформулировать кредо Кузнецова. Так, когда в начале октября 1943 г. Черноморский флот, находившийся в непосредственном подчинении не Кузнецова, а командования Северо-Кавказского фронта, потерял три эсминца, Нарком ВМФ принял удар на себя. «На войне потери неизбежны, – вспоминал Кузнецов. – Но случай с тремя эсминцами ничем нельзя оправдать. Вернувшись в Москву, я со всей откровенностью, признавая и свою вину, доложил обо всем И.В. Сталину. В ответ услышал горький упрек. Он был справедлив... Урок был тяжелый – на всю жизнь».
К одной из первостепенных задач, за которую Нарком ВМФ в годы войны персонально отвечал перед Ставкой ВГК, относилась организация проводки союзных конвоев, осуществлявших поставки по ленд-лизу в северные порты СССР. 12 июля 1941 г. в Москве было заключено соглашение между СССР и Великобританией, о взаимной помощи и обязательства не заключать сепаратного мира. С советской стороны его подписали Сталин, Шапошников и Кузнецов. В сентябре-октябре на Московской конференции представителей СССР, Англии и США Кузнецов участвовал в решении важных вопросов по объединению усилий трех великих держав против гитлеровской Германии и организации помощи СССР снабжением. После возвращения в октябре 1941 г. в Москву из Куйбышева адмирала Кузнецова вызвал Сталин. «Это посещение кабинета Сталина особенно сохранилось в памяти, – вспоминал Николай Герасимович. – Тревожные дни, которые переживала столица, наложили свой отпечаток и на обстановку в Кремле, но в облике самого Сталина ничто не изменилось... «Вам нужно спешно отправляться на Северный флот», – начал Сталин и пояснил, что он не уверен, все ли там подготовлено для встречи конвоев союзников». Кузнецов лично осуществлял координацию действий Северного флота, авиации ПВО страны и резерва Ставки по защите конвоев (от первого и до последнего) от ударов противника.
В годы войны адмирал Н.Г. Кузнецов действовал как Нарком ВМФ, член ГКО, член Ставки Главного Командования и Верховного Главнокомандования (июнь – июль 1941 г. и с февраля 1945 г.), и ее представитель (1941–1945 гг.), а с февраля 1944 г. и как Главнокомандующий ВМС СССР. Он постоянно бывал на фронтах и флотах и по заданиям Ставки, и по своей инициативе, организовывал и координировал деятельность флотов в совместных с сухопутными частями операциях. Вносил предложения по операциям и планам их проведения Верховному Главнокомандованию, в т.ч.: по налетам на Берлин, по обеспечению проводки союзных конвоев, по защите их кораблей в портах и мн. др. Самостоятельно ставил задачи по усилению борьбы на коммуникациях противника, высадке десантов, воинским перевозкам, эвакуации грузов, населения, войск, блокаде участков побережья, занятого противником, по содействию сухопутным войскам в операциях по обороне и освобождению приморских городов и территорий побережья, защите собственных коммуникаций и нарушению коммуникаций противника, по высадке десантов и наращиванию сил на отвоеванных территориях, по поддержке фланговых соединений огнем корабельной артиллерии, по вопросам снабжения и подкреплений и др. Флотоводческий талант Н.Г. Кузнецова всесторонне раскрылся при осуществлении взаимодействия флотов с сухопутными войсками при обороне Таллина, Одессы, Севастополя, Ленинграда, Москвы, Сталинграда и других городов, проведении десантных Керченско-Феодосийской, Новороссийской и других операций, а также в войне с Японией. Основные задачи Великой Отечественной войны решались на сухопутных фронтах, в связи с этим главные усилия флота были направлены на содействие приморским флангам фронтов Красной Армии. В 27-ми стратегических операциях участвовал ВМФ. Так, в Ясско-Кишиневской наступательной операции из 6-ти тысяч солдат 4 тысячи были моряки. Сошли с кораблей, переодетые в шинели, но не сняли ни тельняшек, ни бескозырок. А когда их представляли к наградам, просили морские.
За годы войны под руководством Наркома ВМФ и Главнокомандующего ВМС Адмирала Флота Н.Г. Кузнецова ВМФ направил на сухопутные фронты около 500 тысяч моряков, из которых было сформировано более 40 бригад морской пехоты, 6 отдельных полков и множество отдельных батальонов и отрядов. В самый тяжелый для Москвы период за город сражались 8 морских стрелковых бригад. Советский ВМФ в ходе оборонительных и наступательных операций высадил в морских десантах более 250 тыс. человек с техникой и вооружением. Вместе с тем, наш флот своими активными действиями не позволил высадить ни одного десанта на наше побережье.
Обстановка на фронтах менялась. Менялись и задачи флота. В декабре 1943 г. Кузнецов доложил Сталину свои соображения о необходимости в новых условиях изменить практику оперативного управления флотами. «Весна 1944 г. ознаменовалась возросшими темпами наступления на всех фронтах. Это, конечно, сказалось и на активизации деятельности флотов, взаимодействующих с фронтами. Изменился характер морских операций: их целью стало участие в освобождении побережья и приморских городов...», – вспоминал Н.Г. Кузнецов. Директивой Ставки 31 марта 1944 г. нарком ВМФ Кузнецов был назначен Главнокомандующим ВМС с прямым подчинением ему флотов и флотилий. Наркому ВМФ под его полную ответственность разрешалось самостоятельно с ГМШ разрабатывать крупные операции, согласовывать их с Генштабом или с командующими фронтами и возлагала на наркома полную ответственность за их проведение. Значительно возросла роль командования ВМФ в стратегическом планировании. Так, «11 апреля Ставка утвердила директиву, в которой ставилась задача освобождения Крыма... В основу этой директивы легли предложения, разработанные Главным морским штабом». Сражение за Крым началось утром 8 апреля, а закончилось 12 мая 1944 г., когда капитулировали остатки немецких частей на Херсонесском мысу. 5 ноября 1944 г. после разминирования гаваней и фарватеров советская эскадра вернулась в главную военно-морскую базу Черноморского флота, город русской славы Севастополь.
В 1944–1945 гг. Нарком ВМФ и ГМШ непосредственно разрабатывали крупные флотские операции, согласовывали их с Генеральным штабом или командующими фронтами и полностью отвечали за их проведение.
2 февраля 1945 г.был оформлен состав Ставки ВГК с включением в нее А.И. Антонова, A.M. Василевского и Н.Г. Кузнецова. «Кто бы мог подумать, – писал Николай Герасимович, – что раньше не был членом Ставки маршал A.M. Василевский, который в течение двух с половиной лет являлся начальником Генерального штаба и чья подпись стояла на документах рядом с подписью Сталина? Не был членом Ставки, оказывается, и генерал А.И. Антонов, назначенный на должность начальника Генштаба... Официальное включение меня в состав Ставки мало что изменило в моей работе. Как нарком я и до того бывал на совещаниях Ставки и Государственного Комитета Обороны, куда меня вызывали по флотским вопросам. Нередко я обращался в Ставку сам, когда добивался нужного флотам решения правительства или Верховного Главнокомандования. Иногда я звонил И.В. Сталину, если обстановка требовала немедленного доклада, и, несмотря на занятость, Верховный всегда находил время выслушать меня и дать исчерпывающий ответ».
Наступила долгожданная Победа. Главком ВМС Кузнецов, которому 31 мая 1944 г. было присвоено звание «Адмирал флота» встретил ее в Москве. «Вечером 8 мая мне довелось выезжать из Кремля через Спасские ворота, – вспоминал он. – Переполненная народом Красная площадь ликовала. Все ожидали очередного салюта. Чувство безграничной радости охватило всех без исключения... Слово «Победа» было у всех на устах. Оно произносилось с чувством радости и гордости за нашу Родину, и этого значения оно никогда не теряло и не утратит».
В период Великой Отечественной войны советский флот смог не только отразить внезапное нападение врага, но и перейти к решительным действиям на всех военно-морских театрах. Содействуя Красной Армии, силы флота, прежде всего авиация и подводные лодки, боролись с врагом: моряки воевали, в воздухе и под водой, на море и на суше. Воевали, оставаясь на кораблях, активно вели боевые действия против вражеского флота на коммуникациях, совершали набеговые операции. Но и на сухопутные фронты с флота было направлено около 500 тыс. морских пехотинцев, высажено 113 морских десантов численностью около 330 тыс. человек. В десантных операциях участвовало до 2000 боевых кораблей и несколько тысяч вспомогательных судов. По морским коммуникациям было переправлено более 100 млн т грузов, около 10 млн человек (в том числе по знаменитой ладожской «Дороге жизни» – 1690 тыс. тонн грузов и 1 млн человек). Силами флота было уничтожено свыше 1300 вражеских боевых кораблей и вспомогательных судов, потоплено около 1400 транспортов противника водоизмещением свыше 3 млн т. Авиация флота уничтожила в воздушных боях до 5509 фашистских самолетов, обеспечила защиту около 4,5 тысяч транспортных судов 77 конвоев. На минах, выставленных флотами, подорвалось около 110 транспортов и 100 кораблей охранения врага. Все наши флоты и почти все флотилии стали Краснознаменными. 78 кораблей ВМФ были удостоены звания гвардейских, около 80 соединений и частей – почетных наименований, а 240 кораблей, частей награждены орденами. 513 морякам присвоено звание Героя Советского Союза, семерым – дважды. Многие были удостоены полководческих морских орденов и морских медалей адмиралов Ф.Ф. Ушакова П.С. Нахимова, разработанных в наркомате ВМФ и учрежденных по представлению наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова в марте 1944 г. Оценку деятельности ВМФ в годы войны и его вклад в Победу дал Верховный Главнокомандующий И.В. Сталин в приказе №371 от 22 июля 1945 года в связи с Днем Военно-Морского Флота: «В Великой Отечественной войне советского народа против фашистской Германии Военно-Морской Флот нашего государства был верным помощником Красной Армии. ...Боевая деятельность советских моряков отличалась беззаветной стойкостью и мужеством, высокой боевой активностью и воинским мастерством. ...Военные моряки в годы войны восприняли и развили все ценное из вековых традиций русского флота, вписали новые страницы в книгу русской морской славы. Флот до конца выполнил свой долг перед Советской Родиной».
Успехов для своей страны Кузнецов добивался и на дипломатическом поприще, участием в переговорах военных миссий союзников в 1941–1945 гг. – СССР, Англии и Франции в 1939 г.; в США, СССР и Великобритании в июле 1941 г. переговорах о совместных действиях в войне против Германии. Как член советской делегации готовил материалы по военно-морским вопросам для Верховного Главнокомандующего, в ходе работы глав государств-союзников по антигитлеровской коалиции в Крымской (Ялте) и Берлинской (Потсдаме) конференций. Там при обсуждении послевоенных проблем ему также пришлось решать вопросы, связанные с совместными действиями союзников в Европе и на Дальнем Востоке, с военно-морскими поставками по ленд-лизу, и также выполнять ответственные задания Ставки по организации и обеспечению приема и безопасности кораблей и самолетов союзных делегаций. Участвуя в работе Потсдамской конференции, на которой решались такие политические вопросы, как управление послевоенной Германией, установление новых границ, определение размеров репараций, Главнокомандующий ВМС Адмирал Флота Кузнецов проявил незаурядное дипломатическое мастерство в решении одного из самых болезненных вопросов – раздела германского флота. Благодаря его умению, отмеченному союзниками, удалось договориться о справедливом разделе трофеев. В итоге Советский Союз получил 150 боевых и более 420 вспомогательных кораблей.
24 июня в ознаменовании Победы над Германией в Великой Отечественной войне в Москве состоялся Парад Победы войск действующей армии, Военно-морского флота и Московского гарнизона. Войска действующей армии и ВМФ, сводный полк НКО, сводный полк Военно-морского флота, военные академии, военные училища, войск Московского гарнизона, участвовавшие в параде, с триумфом шли по Красной площади. Главнокомандующий ВМС, Нарком ВМФ Кузнецов с членами Ставки ВГК во главе со Сталиным принимал Парад с трибуны Мавзолея. 25 июня в Кремле на правительственном приеме в честь исторического участия состоявшегося накануне в Москве Парада Победы в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца звучали тосты в честь Красной Армии и Военно-морского флота, за великого полководца – «за товарища Сталина», командующих фронтами и армиями Великой Отечественной войны, главных маршалов родов войск. Отдельный тост был провозглашен за Народного Комиссара, Главнокомандующего Военно-морскими Силами СССР Адмирала Флота Кузнецова Николая Герасимовича. «В победные дни 1945 года особенная радость наполняла сердце», – записала Вера Николаевна о Параде Победы. Глядя на Николая Герасимовича, приветствовавшего с трибуны Мавзолея моряков, своих соратников и питомцев, чеканивших шаг по брусчатке Красной площади, я гордилась им. После Парада Победы в Кремле состоялся праздничный прием. Мы были в Георгиевском зале. К Николаю Герасимовичу подходили маршалы и генералы, они поздравляли друг друга, благодарили за помощь. Помню, как всплакнул Еременко: «Спасибо, что моряки перевозили наши войска», слова Рокоссовского: «Всегда был рад, когда в моей армии воевала хотя бы рота бесстрашных моряков»; слезы на глазах Чуйкова, вспоминавшего моряков под Москвой, дом Павлова в Сталинграде (тогда я узнала, что, оказывается, Павлов был моряком). В память о приеме остался платок Победы с флагами стран-победительниц во Второй мировой войне.
После Потсдамской конференции война для Н.Г. Кузнецова не закончилась. Он отправился на Дальний Восток, где на заключительном этапе Второй мировой войны осуществлял взаимодействие сил Тихоокеанского флота и Амурской флотилии с частями Красной Армии в войне с Японией. Разработанный в июне – июле совместно с ГМШ вопрос взаимодействия сил ВМФ для плана предстоящих операций, был детально обсужден им на совещании с командующими и начальниками штабов ТОВ Амурской военной флотилии с войсками 1-го и 2-го Дальневосточных фронтов, на котором были уточнены вопрсы подготовки и высадки десантов в порты Северной Кореи и в ходе продвижения 25-ой армии вдоль побережья. Действия сил флота с сухопутными войсками в армейских наступательных операциях планировались и обсуждались до деталей Н.Г. Кузнецовым и А.М Василевским.
В годы войны Н.Г. Кузнецов проявил себя выдающимся организатором взаимодействия флота с сухопутными войсками. За вклад в победу, проявленные при выполнении заданий Верховного Главнокомандования по руководству боевыми операциями флота, в том числе и Тихоокеанским флотом, мужество и героизм и достигнутые в результате этих операций успехи, 14 сентября 1945 г. Нарком ВМФ Главнокомандующий Военно-морскими силами Адмирал Флота Н.Г. Кузнецов был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Тяжелейшие испытания войны не ожесточили душу Кузнецова. Свидетельство тому – воспоминания людей, шедших с ним по жизни в те суровые годы. Все они отмечали его необычайно теплое и человечное отношение к людям, искреннюю заботу и внимание к себе со стороны своего боевого руководителя.
Р.В. КУЗНЕЦОВА
д.и.н., член Союза писателей России
