«Буква» и «дух»

На страницах «Новой газеты» Лукьянова перечислила одиннадцать статей двух федеральных конституционных законов – «О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта Российской Федерации» и «О Конституционном суде», требования которых не были соблюдены Конституционным судом при проверке договора о принятии Крыма и Севастополя на его соответствие Конституции РФ. Лукьянова предполагает, что произошло это потому, что на проверку суду была отпущена всего одна ночь. Предусмотренная законом возможность продлить рассмотрение дела у КС была, но он ею не воспользовался, посчитав, что «с учетом специфики настоящего дела» можно пренебречь процедурными требованиями. 

Зорькин ответил Лукьяновой в «Российской газете». По существу замечаний он ничего не возразил, обойдя вопрос о законах и их статьях полным молчанием, а начал с того, что «госпожа Лукьянова» есть «юридический двурушник»: 1) стремящийся усидеть на двух стульях – псевдокоммунистическом и псевдолиберальном, 2) являющийся пособником иноземной силы и 3) находящийся в услужении у международных уголовников. Преподнеся читателям этот весьма редкий в научной дискуссии букет аргументов, профессор Зорькин, впрочем, оговорился, что он обращается не персонально к Лукьяновой, а к некоему «просвещенному слою», имевшему авторитет в обществе во времена «перестройки» и в начальный постсоветский период. Затем он авторитет потерял, но «продолжает занимать весьма серьезные позиции в нашем обществе». Ясно, что, упомянув «серьезные позиции», Зорькин подразумевает под этим слоем не только либеральную оппозицию, но и «системных либералов» во главе с премьер-министром. Главным пороком этого слоя является, по словам Зорькина, то, что он приветствовал растоптавший право ельцинский указ №1400 и не признавал его антиконституционности. «Ельцин растоптал право, а вы его поддержали!» А теперь подменяете правовой анализ «глупейшим и пошлейшим юридическим крючкотворством» и пытаетесь уличить КС в нарушениях конституционной «буквы», выводя за скобки контекст крымских событий и специфику дела.

Странно только, что поводом для ответа целому «слою», поддержавшему ельцинский государственный переворот 1993 года, Зорькин избрал статью именно Лукьяновой, отец которой в августе 1991 года был заключен в Матросскую Тишину по делу ГКЧП, а во время госпереворота находился под домашним арестом. Кроме того, «слой» с ликованием приветствовал запрет КПСС, а Лукьянова была участником команды юристов, оспорившей этот запрет на процессе в КС 1992 года, да и сама она является членом КПРФ. 

Но, может быть, с тех давних пор многое изменилось? Да, высказывания Лукьяновой за последний год – например, в поддержку Майдана и российских либералов, а также в осуждение поддержки Россией донбасского восстания – вызывают немало вопросов. Я бы сказал, что она совершает ту же ошибку, что и меньшевики в предреволюционный период. Плеханов, Мартов и другие явно переоценивали тогдашнюю либеральную буржуазию, считая ее способной к последовательной борьбе за демократию в России. Отсюда они выводили обязательность поддержки ее социал-демократами. Ленин же категорически отказывал либералам в такой способности, обвинял их в стремлении к сделке с самодержавием и утверждал, что последовательно бороться за буржуазную демократию способен только российский пролетариат, ведущий за собой крестьянство. Я полагаю, что Лукьянова также сильно переоценивает демократический потенциал современных российских либералов, и очень сомневаюсь в их способности к последовательной борьбе за демократию. Если у них и есть противоречия с правящим режимом, то они касаются вовсе не демократии, а той пропорции, в которой политическая власть распределена сегодня между бюрократией и буржуазией (ныне эта пропорция  составляет, на мой взгляд, примерно 90% к 10%). Но как только (или если) эта пропорция изменится хотя бы на 50% к 50%, буржуазия моментально забудет о демократических правах и свободах для народа. Поэтому она не может быть сколько-нибудь надежным тактическим союзником коммунистов. Тактика коммунистов должна быть другой – использовать противоречия между буржуазией и бюрократией для ослабления и тех, и других.

Таким образом, я считаю ошибочной общую позицию Лукьяновой и вытекающие из нее оценки событий на Украине, в Новороссии. Но отсюда вовсе еще не следует ни то, что Елена Анатольевна является наймитом иноземных сил и международных уголовников, ни то, что ее замечания к процедурной чистоте присоединения Крыма неверны и не заслуживают внимания.

То, что они не заслуживают внимания, считает, скорее, Зорькин, который вместо ответа по существу высказанных замечаний принялся доказывать политическую и моральную целесообразность принятия Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации. На Украине при поддержке Запада произошел антиконституционный государственный переворот, были нарушены все мыслимые и немыслимые нормы украинской конституции, попраны права русского населения. И поэтому Россия обязана была вмешаться. По словам Зорькина, «Россия в отношении Крыма лишь спешно исправляла те грубейшие нарушения новой киевской властью ключевых прав и свобод собственных граждан». 

Все это так. Но Зорькин подменил предмет спора. Все дело в том, что от Конституционного суда никто и не требовал оценки и подтверждения целесообразности присоединения Крыма. На то есть другие ветви власти – президент с правительством и парламент. От Конституционного же суда требовалось другое – проверить, соблюдены ли в ходе воссоединения все требования конституции и федеральных конституционных законов. А он это, по мнению Лукьяновой, не проверил или проверил недостаточно. В частности, суд сам записал в своем решении, что он вынес вердикт, «не прибегая в данном случае с учетом специфики настоящего дела, к процедурам предварительного изучения обращения судьей Конституционного суда и проведения слушаний по делу». Далее, суд самоустранился от проверки Договора по целому ряду обязательных параметров: по содержанию норм, форме, порядку подписания, заключения, принятия, опубликования и введения в действие. 

Разбором этих «тонкостей» занялся вместо Зорькина известный знаток всех наук, искусств и ремесел Анатолий Вассерман. И доказал как дважды два четыре, что все они были в данном случае совершенно излишни. Он написал в своем блоге, что предусмотренные законами «этапы законодательной и судебной процедуры были пропущены или ускорены до полной формализации потому, что их результат был вполне очевиден любому непредвзятому наблюдателю еще до их начала, и любая затяжка процедуры не изменила бы ничего, а только предоставила бы киевским террористам возможность совершить в Крыму какие-то преступления». Таким образом, по Вассерману, выходит, что возможные преступления киевских террористов были предотвращены не силой, не российскими войсками, согласие на применение которых на Украине было уже дано президенту Советом Федерации, а молниеносным вердиктом Конституционного суда. Хороший пример «юридического кретинизма» в органическом единстве с юридическим нигилизмом! Здесь ключевая фраза: «результат был вполне очевиден». В этой связи хочется напомнить знатоку, что судебная процедура, в ходе которой необходимые этапы пропускаются ввиду «самоочевидности» вопроса, известна в теории и истории права под именем суда Линча... 

Со своей стороны Зорькин также косвенно признал необязательность соблюдения «тонкостей», обвинив Лукьянову и ей подобных в том, что они «предлагают России играть на мировой доске по строгим правилам в геополитические шахматы – с шулерами, не стесняющимися украсть с доски пару-тройку фигур. Причем играть именно так в ситуации, когда ставка в игре – существование российской государственности». Стало быть, бывают такие обстоятельства, в которых играть по строгим правилам не нужно и вредно. Фактически Зорькин разъяснил азы исторического материализма – а именно бессмысленность и безнадежность в революционные и военные времена апелляций к закону как к явлению вторичному, надстроечному по отношению к экономическому базису. И здесь он абсолютно прав. Большое ему за это спасибо, ибо в устах председателя Конституционного суда такое разъяснение звучит особенно авторитетно.  

В своей статье он фактически признал право силы и политической целесообразности, позволяющее отступать от «буквы» закона во имя его «духа». Подробно рассказав, сколько грубых нарушений Конституции было допущено Верховной радой Украины только при принятии решения об отставке президента Януковича, он делает вывод о неконституционности и нелегитимности этого решения. Поэтому «соответственно неконституционны и нелегитимны и последующие, из этого вытекающие решения Рады о назначении исполняющим обязанности президента Турчинова, о назначении внеочередных выборов президента, о назначениях новых министров и так далее».

Все это верно, но стоит заметить, что если бы Зорькин сам был до конца верен своей юридической логике, он должен был бы признать, что точно так же неконституционны и нелегитимны все вытекающие из Указа №1400 властные институты, включая нынешнюю Конституцию РФ и его самого как председателя Конституционного суда. Но… И здесь следует знаменитое «НО» прописными буквами, означающее в переводе на язык щедринской вяленой воблы «Уши выше лба не растут!» Россия, объясняет Зорькин, понимала, что на Украине при поддержке Запада произошел антиконституционный военный путч.  Но одновременно Россия понимала, что в качестве хоть какого-то партнера по крайне необходимому диалогу с Киевом лучше такая власть, чем неограниченная уличная власть вооруженных нацистов. И потому после прошедших на Украине выборов Россия формально признала избранные в результате этих выборов властные органы. Словом, кто палку взял, тот и капрал. Произошло в точности то же самое, что и в России после переворота 1993 года, когда все всё признали, и ни один из судей КС не подал в отставку в знак протеста против уничтожения конституции, блюсти которую он присягал. Не растут уши выше лба, не растут!

Обжегшись однажды на ельцинском госперевороте, наш Конституционный суд в дальнейшем всегда подчинялся силе, предпочитая «дух» закона его «букве». Вот самый известный тому пример. КС дважды с интервалом в несколько лет принял диаметрально противоположные решения по одному и тому же вопросу. В первый раз он признал отмену прямых выборов глав субъектов Федерации не соответствующим конституции. Во второй раз он признал эту отмену соответствующей конституции. В чем же дело? А все дело в том, что в первый раз инициатива исходила от регионального законодательного собрания, а во второй – от президента. Не ясно ли, чья сила и чей «дух» весомее для высшего судебного органа страны? И это правильно, поскольку (вспомним еще раз об историческом материализме) право есть не что иное, как возведенная в закон воля господствующего класса. А кто у нас олицетворяет собой эту волю? Президент. 

В спокойные времена оппозиция всегда вынуждена за неимением лучшего апеллировать к тесной «букве» закона, а власть всегда апеллирует к «духу», наделяя его при этом весьма резиновыми свойствами. Но при наступлении иных времен роли меняются – к «духу», именуемому теперь революционной законностью, апеллирует уже оппозиция, а власть вынуждена цепляться за «букву». В указанном смысле взгляд Валерия Зорькина на соотношение «буквы» и «духа» представляется гораздо более реалистичным и, что самое важное, более практичным, чем взгляд Елены Лукьяновой.