1 
И.В.Сталин и маршал С.М.Будённый на совещании в Кремле, где обсуждались важнейшие решения по мобилизации всех сил народа на отпор врагу.
1941 г.
После назначения И.В. Сталина председателем СНК СССР 5 мая развитие военно-политической обстановки в мире заметно ускорило свой бег. Да и само это назначение поставило перед нашим вероятным противником ключевой вопрос: «Что бы это могло значить?».
Только к началу июня в Берлине смогли, наконец, определиться, что усиление личной власти Сталина не сулит Германии ничего хорошего. Пожалуй, именно это обстоятельство и отодвинуло начало агрессии против СССР: вместо середины мая первый удар пришлось отнести за вторую половину июня.
Поток разведывательной информации нарастал, как снежный ком. ОКВ вермахта, между тем, в соответствии с планом подготовки к войне неумолимо выдвигает войска в исходные районы для наступления. С 15 мая в группу армий «Центр» в Польше поступили оперативные карты европейской части СССР.
Командование Красной Армии реализует решения секретного совещания в Кремле от 24 мая: о задачах западных приграничных округов, вытекающих из оперативного плана войны и сложившейся стратегической обстановки. Он имел название: «Соображения по плану стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками» и фиксировал военно-политическую ситуацию на 15 мая 1941 года.
Совещанием руководил И.В. Сталин. В его работе приняли участие В.М. Молотов, нарком обороны С.К. Тимошенко, начальник Генштаба Г.К. Жуков, первый заместитель начальника Генштаба Н.Ф. Ватутин и начальник Главного управления ВВС П.Ф. Жигарев.
ЗапОВО, ПрибВО, ЛенВО, КОВО и ОдВО представляли: командующие Д.Г. Павлов, Ф.И. Кузнецов, М.М. Попов, М.П. Кирпонос, Я.Т. Черевиченко; а также члены Военных советов округов, командующие ВВС округов.
«Кто владеет полнотой информации, тот управляет событиями» – гласит народная поговорка. В Кремль стекалась самая обширная информация. Ее добывали наркомат государственной безопасности, НКВД, наркомат ВМФ, дипломатическая служба, Главное разведывательное управление Генштаба, разведывательные отделы военных округов.
Кроме того, у Сталина имелась еще личная секретная служба разведки и контрразведки, о существовании которой не знали даже некоторые члены Политбюро ЦК партии! Эту службу возглавлял генерал-полковник Александр Михайлович Лавров. Каков эффект ее деятельности? Огромный. За полтора года до начала войны ею было ликвидировано 66 резидентур гитлеровской разведки, около двух тысяч крупных фашистских агентов. В результате деятельность вражеской разведки была в значительной мере парализована.
Далеко не случайно, уже 17 сентября 1941 г. Гитлер заявил на совещании в Главной Ставке: «Мы открыли дверь в Россию, не зная, что за ней находится. Абвер не справился со многими из своих задач». Найти «крайнего» в допущенном просчете не составило большого труда. Им оказался военный атташе в СССР генерал Кёстринг. Он был предан полевому суду и расстрелян.
1 июня Р. Зорге сообщил из Токио на Лубянку: «Из Берлина послу Отто поступила телеграмма о том, что нападение на СССР начнется во второй половине июня». Точной даты нападения не было указано.
2 июня нарком Л. Берия доложил Сталину: «Если Германия начнет войну против СССР, то это будет результатом англо-германского соглашения о прекращении войны с Англией».
3 июня государственный секретарь США К. Хэлл передал Молотову через своего посла в Москве Джонсона сведения, полученные от дипломатов в Швеции и Румынии о предстоящем нападении Германии на Советский Союз.
В этот же день начальник разведывательного отдела ЗапОВО полковник Блохин передал в Генштаб спецсообщение о подготовке Германии к нападению на СССР: «На основе ряда проверенных агентурных данных военная подготовка Германии против СССР за последнее время, особенно с 25 мая, проводится более интенсивно…».
Далее в сообщении указывалось на усиление группы армий «Центр» двумя пехотными и двумя бронетанковыми дивизиями СС в районах сосредоточения под Варшавой и у Сувалок. Одновременно на аэродром Сохачев доставлено 15 вагонов авиабомб. В Варшаву, Ромбертов, Радом и Сохачев прибыло 89 вагонов порохов. Авиационная группировка на варшавском аэродроме возросла до 200 самолетов…
3 июня, в связи с концентрацией вермахта в Польше, Сталин направил личное письмо Гитлеру. Он указал, что создается впечатление о намерении Германии воевать против Советского Союза. В ответном письме 9 июня Гитлер заверил Сталина, что он намерен строго соблюдать Пакт о ненападении от 23 августа 1939 года. Лукавство рейхсканцлера было налицо.
***
Утром 9 июня генерал Лавров приехал в Волынское, доложил:
– Сложилось очень тревожное положение, товарищ Сталин. К началу июня в 208 дивизиях вермахта насчитывается более 8,5 млн солдат и офицеров. В Красной Армии всего 5 миллионов.
– Это-то как раз и не удивительно, Александр, – возразил Сталин. – Германия воюющая страна, в которой прошла всеобщая мобилизация. Наши же вооруженные силы находятся на положении мирного времени.
– Что же мешает нам, в профилактических целях, провести частичную мобилизацию и довести количество наших войск хотя бы до германского уровня?
– Объявить мобилизацию, говоришь? – уточнил Сталин. – Но ведь это равносильно объявлению войны Германии с нашей стороны. Именно об этом мечтают англо-американские империалисты, делающие все, чтобы столкнуть Советский Союз с Германией. Я думаю, что полученное нами в апреле предупреждение Черчилля о скорой германской агрессии против нас преследует эту же цель. Заставить нас, в связи с угрозой германского нашествия, провести всеобщую мобилизацию и ввязаться, таким образом, в войну с Германией. Тем более что такой прецедент в истории уже имел место. В 1914 г. Россия не объявляла войны Германии, она лишь объявила всеобщую мобилизацию.
Тут Сталин сделал долгую паузу. Потом продолжил монолог:
– В связи с концентрацией немецких войск в Польше я послал личное письмо Гитлеру, в котором прямо указал, что создается впечатление о его намерении воевать против СССР. В ответе мне, написанном в высокопарном стиле, Гитлер заверил, что он, ручаясь честью главы государства, намерен строго соблюдать заключенный нами Пакт о ненападении. Что же касается передислокации немецких войск в Польшу, то это, мол, вызвано тем, что территория западной и центральной Германии хорошо просматривается с воздуха и подвергается ожесточенным английским бомбардировкам. Каков хитрец? В чем-то Гитлер удивительно наивен, Александр. Неужели он всерьез думает, что нас можно поймать на такую примитивную уловку? Однако эта наивность гитлеровцев очень опасна. Люди с таким образом мышления, недооценивая своих противников, видят то, что хотят видеть, и способны на любые авантюрные действия.
10 июня заместитель министра иностранных дел Великобритании Кадоган пригласил посла СССР Майского и продиктовал ему последние разведданные о дислокации немецких войск в Польше. Они тотчас были переданы в Москву.
В этот же день на совещании с командованием вермахта Гитлер назначил дату начала агрессии против СССР. Днем «Д» операции «Барбаросса» стало 22 июня! Он распорядился: в 13.00 21 июня в войска поступит один из сигналов: «Дортмунд» – удар наносится 22 июня; «Альтона» – начало войны переносится на другое время.
***
11 июня. Главное разведывательное управление Генштаба доложило: «Началась эвакуация германского посольства и уничтожение секретных документов. Вывозятся в Германию женщины, дети и домашние животные».
14 июня в печати появилось Заявление ТАСС. Оно явилось последней попыткой с советской стороны отвести удар. Гитлер распорядился никак не реагировать на «пробный шар» Москвы. Рейхсминистр пропаганды Й. Геббельс записал в дневнике: «Сталин и его люди совершенно бездействуют. Замерли, словно кролик перед удавом».
Но в Москве не бездействовали. Вечером того же дня Тимошенко и Жуков обратились к Сталину с просьбой срочно принять их. Нарком обороны доложил:
– Товарищ Сталин, обстановка на наших западных границах обострилась до предела. Мы просим вас разрешить развертывание первых эшелонов наших войск по плану прикрытия.
Сталин строго посмотрел на военных:
– Вы опять предлагаете провести в стране частичную мобилизацию, поднять сейчас войска и двинуть их к западным границам?.. Это же война! Понимаете вы это оба или нет?
– Все говорит за то, что внезапного
нападения можно ожидать в любую минуту, – поддержал наркома обороны
Жуков.
После долгой паузы Сталин сказал:
– Не во всем можно доверять нынешней разведке. Хорошо, вы свободны, товарищи. Мы подумаем, как действовать дальше.
Трудно сказать, насколько искренен был Сталин, написавший «категорический отлуп» на препроводительной записке наркома госбезопасности Меркулова утром 17 июня, сообщившего, что «нападения Германии можно ожидать в любое время».
Тут же последовал доклад наркома ВМФ Кузнецова: «Торговые суда Германии покидают советские порты».
В полдень Сталину позвонил генерал Лавров, доложил:
– Товарищ Сталин, известный вам полковник Лагутин добыл сведения чрезвычайной важности. Он не рискнул переправлять их курьером и без моего разрешения прибыл в Союз, перейдя границу у Кагула. Самолет за ним послан и он скоро прибудет в Москву.
– Приезжайте с Лагутиным в Волынское, – распорядился Сталин. – Я сейчас же выезжаю туда.
Полковник Лагутин давно тайно работал в Германии и сумел прочно занять место в ближайшем окружении Гитлера.
Сталин встретил генерала Лаврова и полковника Лагутина в прихожей, поздоровался, провел разведчиков в кабинет:
– Слушаю вас, товарищ Лагутин.
– Товарищ Сталин, мне удалось ознакомиться с планом «Барбаросса». Сфотографировать его не смог, но все детали я запомнил с фотографической точностью. Суть этого плана «молниеносной войны» состоит в следующем…
Когда разведчик закончил доклад, Сталин встал, обнял его и поцеловал. Справившись с волнением, он сказал:
– Товарищ Лагутин, вы оказали неоценимую услугу Отечеству. Спасибо вам!
***
18 июня в Генштаб поступило донесение начальника разведотдела штаба ПрибВО полковника Кленова из Риги. В донесении излагалась полная дислокация немецких войск группы армий «Север» в районах Мемеля, Гольдана, Кенигсберга и Летцена: расположение штабов, соединений и частей.
19 июня Сталин поручил наркому обороны Тимошенко проверить готовность наших войск у границы к отражению возможной агрессии. Командующие приграничными округами получили устные предупреждения о возможности внезапного нападения Германии в ближайшие дни!
В тот же день нарком ВМФ Кузнецов доложил Сталину, что весь состав атташата ВМС Германии (7 человек) покинул пределы СССР.
Пополудни 21 июня нарком Берия встретился со Сталиным, доложил:
– Я вновь настаиваю на отзыве посла Деканозова, который бомбардирует меня дезой о якобы готовности Гитлера напасть на СССР. То же самое радирует генерал Тупиков, военный атташе в Берлине, утверждает, что три группы армий будут наступать на Ленинград, Москву и Киев, ссылаясь на свою берлинскую агентуру. Он требует, чтобы мы снабдили этих врунов рацией!
Заметим особенно, что этот доклад прозвучал всего за десять часов до первых залпов германского агрессора.
В тот же день посол Майский сообщил из Лондона:
– Я по-прежнему считаю германскую агрессию против СССР маловероятной!
Тем не менее нарком Молотов пригласил посла Германии в Москве Шуленбурга и предложил ему дать объяснения причин недовольства руководства Германии правительством СССР и слухов о близящейся войне. Германский посол не смог вразумительно ответить на поставленные вопросы. В это же время посол Деканозов пытался встретиться с фон Риббентропом, но нашему послу ответили из приемной, что министр иностранных дел отсутствует в Берлине.
Вечером 21 июня начальнику Генштаба Жукову позвонил начальник штаба КОВО генерал-лейтенант Пуркаев, доложил:
– К пограничникам явился перебежчик, фельдфебель Крюгер, который сообщил, что немецкие войска выдвигаются в исходные районы для наступления. Оно начнется утром 22 июня.
Начальник Генштаба тотчас доложил об этом Тимошенко и Сталину.
– Приезжайте с наркомом в Кремль, – распорядился председатель СНК СССР.
По дороге военные договорились во что бы то ни стало добиться решения о приведении войск у границы в боевую готовность. И это им удалось.
Сталин встретил военных один и был явно озабочен происшедшим.
– А не подбросили немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? – спросил он.
– Нет, товарищ Сталин, перебежчик говорит правду, – твердо возразил Тимошенко.
Тем временем в кабинет вошли члены Политбюро ЦК. Сталин кратко проинформировал их о сложившейся ситуации, спросил:
– Что будем делать, товарищи?
– Надо немедленно дать директиву в штабы округов о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность! – предложил Тимошенко.
– Читайте проект директивы, – сказал Сталин.
Начальник Генштаба Жуков прочитал проект директивы. Сталин возразил:
– Такую директиву сейчас давать преждевременно. Может быть, вопрос еще уладится мирным путем. Надо дать короткую директиву, в которой указать, что нападение может начаться с провокаций немецких частей. Наши войска не должны поддаваться ни на какие провокации, чтобы не вызвать осложнений.
Жуков и Ватутин быстро подготовили такую директиву. Сталин, прослушав ее, и сам еще раз прочитав, внес небольшие поправки и передал Тимошенко для подписи. Директиву подписали также Жуков и Маленков.
В ночь на 22 июня всем работникам наркомата обороны, Генштаба и всех других наркоматов было приказано оставаться на своих рабочих местах.
Решение Сталина, запретившего накануне войны подводить главные вооруженные силы страны к новым, не укрепленным западным границам, характеризует его как дальновидного политика и полководца…
***
Дальше была война. В 3.25 утра Сталина разбудил Жуков и доложил, что немецкие самолеты бомбят наши города и аэродромы, открыли огонь по нашим войскам. Он попросил разрешения дать войскам приказ о начале ответных действий. Но до 6.30 Сталин не давал такого разрешения. Лишь после доклада Молотова о том, что Германия объявила войну СССР, он санкционировал подписание директивы №2 на ответные действия!
Война началась. На развитие фронтовой обстановки посмотрим глазами врага.
24 июня начальник Генштаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер записал в дневнике: «Войска группы армий «Север» почти на всем фронте отражали сильные танковые контратаки противника».
26 июня: «Группа армий «Юг» медленно продвигается вперед, к сожалению, неся значительные потери. На стороне противника, действующего против нее, отмечается твердое и энергичное руководство».
29 июня: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека, лишь местами сдаются в плен».
Но вернемся к первым дням Великой Отечественной войны в Москве. Именно вокруг них сконцентрировалась наиболее густая атмосфера сплетен и слухов. К сожалению, стало уже хрестоматийным мнение, что в эти дни Сталин, глубоко подавленный крахом своей наступательной доктрины, обманутый и униженный Гитлером, впал в глубокую апатию, а 22 и 23 июня вообще беспробудно пьянствовал на даче, не принимая участия в управлении страной.
Однако анализ журнала посещений кабинета Сталина в Кремле показывает, что с раннего утра 22 июня он ежедневно находился в кремлевском кабинете, будучи тяжело больным по поводу флегмонозной ангины, с температурой под 40 градусов! Но об этом знали только его ближайшие соратники и охрана.
22 июня Сталин находился в Кремле 11 часов и принял 29 человек; 23 июня: 22 часа 35 минут и принял 21 человека; 24 июня: 5 часов 10 минут и принял 20 человек; 25 июня: работал 24 часа и принял 29 человек… До конца июня Сталин принял свыше двухсот государственных и военных деятелей страны!
23 июня была создана Ставка Верховного Командования во главе с наркомом обороны маршалом Тимошенко.
30 июня, с целью объединения усилий фронта и тыла президиум Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б) и СНК СССР приняли постановление «Об образовании Государственного Комитета Обороны». В руках ГКО сосредоточилась вся полнота власти в стране. Его постановления должны были беспрекословно выполняться всеми советскими, партийными, комсомольскими и военными органами, всеми гражданами страны. Председателем ГКО назначается И.В. Сталин.
3 июля председатель ГКО Сталин по поручению ЦК партии и СНК СССР выступил с речью по радио, в которой заявил, что войну с Германией нельзя считать обычной войной. Она является не только войной между двумя армиями. Она является великой войной всего советского народа против немецко-фашистских войск. Целью этой всенародной Отечественной войны против фашистских угнетателей является не только ликвидация опасности, нависшей над нашей страной, но и помощь народам Европы, стонущим под игом германского фашизма.
При открытии памятника Александру Твардовскому – Василию Теркину в 1995 г. в Смоленске митрополит Кирилл сказал: «Враг был в несколько раз сильнее нас, но победили мы!». Уточняю: по суммарному военно-экономическому показателю враг был сильнее нас в 2,5–3 раза, но победа осталась за нами!
«Все для фронта. Все для победы!» – это был главный лозунг тех трудных лет.
Фронт и тыл стали единым военно-экономическим комплексом. Приведу два примера.
17 декабря 1941 г. председатель ГКО позвонил наркому по строительству Гинзбургу, сказал: «Мы эвакуировали на Урал завод «Электросталь». Надо принять все меры, чтобы в марте он дал листовую броню!». Нарком собрался с духом, спросил: «В марте месяце какого года?». И услышал: «Как какого?.. Сорок второго!».
За 110 суток, при температуре минус тридцать пять градусов, в открытом поле под Чебаркулем был построен новый завод! В апреле 1942 г. завод выдал первую плавку: листовую броню для Танкограда!.. В какой самой развитой стране были возможны тогда такие поистине выдающиеся трудовые подвиги?
В январе 1942 г. в Челябинск прилетел посол США в Советском Союзе А. Гарриман. В беседе с директором танкового завода он не скрывал любопытства, откуда русские берут столько боевой техники? Уж не арсеналы ли это, созданные еще до войны? Затем посла провели по цехам завода. Он воочию увидел у станков девчонок с торчащими из-под зимних шапок косичками. Обратился к одной такой станочнице:
– Что ты здесь делаешь, уважаемая?
– Помогаю Красной Армии бить Гитлера! – последовал четкий ответ.
Уезжая с ЧТЗ, Гарриман заявил директору Зальцману:
– Господин директор! Я обязательно сообщу президенту Рузвельту, что танковая фирма в Челябинске очень надежная фирма!
И действительно сообщил, что такой народ никому, никогда не покорить!
В заключение несколько слов об И.В. Сталине. Нисколько не умаляя поистине огромной роли маршала Жукова в достижении Великой Победы, следует сказать, что он участвовал лишь в коллективной разработке наиболее важных операций и лично осуществлял самые ответственные из них по директивам Ставки. В то время как Верховный Главнокомандующий на всем протяжении войны осуществлял непосредственное руководство всеми операциями на всех фронтах и управлял гигантским комплексом тыла. Деятельность И.В. Сталина в годы Великой Отечественной войны убедительно свидетельствует, что наша страна в его лице имела поистине великого полководца, может быть, самого великого в истории всего человечества!
Анатолий АЛЕКСАНДРОВ
